А. Линдгрен. Новые похождения Карлсона (часть III)
Карлсон ночует у Малыша
Окончился ужин. Фрекен Бок мыла тарелки. Малыш и Карлсон тихо сидели в уголке на скамеечке. А дядя Юлиус отгородился от всего мира газетой. Малыш пригляделся повнимательней... Какой ужас! Дяде Юлиусу попалась та самая газета, с сообщением про Карлсона!
– Они думают, что им всё сойдёт с рук, любой бред, – сказал он. – У них только одна задача – распродать побольше номеров. Шпион... неуловим! Знаем мы эти сказки! Разве вы, фрекен Бок, хоть разок видели этот таинственный летающий бочонок?
У Малыша перехватило дыхание. "Если она сейчас расскажет дяде Юлиусу, что этот невоспитанный толстый мальчишка тоже умеет летать, все пропало, – думал Малыш, – во всяком случае, тогда у дяди Юлиуса обязательно возникнут подозрения".
Но фрекен Бок, видно, вовсе не считала, что в самом Карлсоне и в его умении летать есть что-то необычное, кроме того, она все ещё была занята посудой и не очень слушала, что там говорил дядя Юлиус.
– Летающий бочонок? Что-то я ничего об этом не слыхала, – проговорила она наконец, вытирая руки – Наверное, обычная газетная утка.
У Малыша вырвался вздох облегчения. Если бы ему только удалось уговорить Карлсона никогда, никогда, никогда не летать при дяде Юлиусе, то, может, все как-нибудь ещё обошлось бы.
Малыш обернулся, чтобы тут же попросить об этом Карлсона, но того словно ветром сдуло. Малыш забеспокоился и решил тут же начать поиски, но дядя Юлиус вдруг захотел узнать, как у Малыша идут дела в школе. В конце концов Малышу все же удалось вырваться и он помчался к себе в комнату.
– Карлсон! – крикнул Малыш, переступив порог. – Карлсон, где ты?
– В твоих пижамных штанах, – ответил Карлсон. – Если только эти две узкие кишки можно назвать штанами!
Он сидел на краю кровати и пытался натянуть на себя штаны, но, как ни старался, ничего не получалось.
– Я дам тебе пижаму Боссе, – сказал Малыш, метнулся в комнату брата и принёс оттуда большую пижаму.
Правда, штанины и рукава оказались чересчур длинны, но Карлсон тут же нашел выход: недолго думая, он их обрезал. Малыш не успел и слова вымолвить, но, по правде говоря, он даже не очень огорчился: в конце концов пижама – это пустяки, дело житейское, и то, что она погибла, не может омрачить его радости. Ведь это такое удивительное событие: Карлсон останется у него ночевать!
Малыш постелил себе на диванчике простыни Боссе и поставил рядом с собой корзинку Бимбо.
Карлсон вертелся в кроватке Малыша, стараясь устроиться поудобнее.
– Пока ещё рано спать, – сказал он. – Сперва мы позабавимся. Я не согласен скучать, лежа в постели. Там тоже есть чем заняться. Можно есть бутерброды с жирной колбасой, можно играть в "мешок", можно устроить подушечную битву. Мы начнем с бутербродов.
– Но ты же недавно съел целую гору плюшек.
– Если мы не будем делать все, что можно, я не играю, – заявил Карлсон. – Неси бутерброды!
Малыш прокрался в кухню, приготовил бутерброды и беспрепятственно вернулся в свою комнату. Он присел на кровать у ног Карлсона и глядел, как Карлсон с благочестивым видом уплетает бутерброды, и был счастлив. Как приятно, когда твой лучший друг остается у тебя ночевать. И Карлсон на этот раз тоже был всем, всем доволен.
– Бутерброды хороши, и ты хорош, и домомучительница тоже хороша, – сказал он.
Наконец Карлсон проглотил последний кусок хлеба с колбасой и решил приступить к подушечному бою. Но стоило ему кинуть в Малыша подушку, как Бимбо дико залаял.
– Р-р-р! – рычал Бимбо, вцепившись зубами в угол подушки. Карлсон схватил её за другой угол и потянул к себе. Так Бимбо и Карлсон рвали подушку друг у друга, пока она не лопнула. Бимбо разжал зубы. Карлсон схватил подушку и подбросил к потолку. Перья, красиво кружась, осыпали Малыша, который лежал на кушетке и хохотал.
– Кажется, пошел снег, – сказал Карлсон. – Смотри, какой густой! – восхитился он и снова подбросил подушку к потолку. Но Малыш сказал, что надо прекратить подушечный бой и что вообще пора спать. Было уже поздно, они слышали, как дядя Юлиус пожелал фрекен Бок спокойной ночи.
И тут Карлсон вдруг очень оживился.
– Гей, гоп! – воскликнул он. – Я, кажется, придумал ещё одну забавную штуку.
– Что ещё за штуку? – встревожился Малыш.
– Очень забавную штуку, которую можно выкинуть, если ночуешь не дома, а у кого-нибудь в гостях.
– Играть в "мешок"? Подложить что-то в чужую постель, да? Уже поздно... Карлсон, ты же не станешь этого делать?
– Я теперь уже не буду этого делать, – уверил его Карлсон, – потому что успел это сделать раньше!
– Как? Неужели дяде Юлиусу? Ой, как он рассердится!
Вот это мы и должны проверить, – сказал Карлсон. – Придется слетать вокруг дома и поглядеть в окно спальни.
Тут Малыш разом перестал визжать от смеха.
Ни за что на свете! Вдруг он тебя увидит! Он решит, что ты и есть спутник-шпион...
– Не волнуйся, я прикроюсь зонтиком!
И Карлсон побежал в прихожую за маминым красным зонтиком, потому что по-прежнему лил дождь.
– Спокойствие, только спокойствие! – сказал он и улетел в дождь.
А Малыш остался, и он вовсе не был спокоен, наоборот – очень волновался!
Минуты тянулись мучительно долго. Дождь все лил и лил. И вдруг Малыш услышал душераздирающий крик дяди Юлиуса.
"Я должен пойти посмотреть, что с ним случилось", – решил Малыш и побежал в спальню.
Дядя Юлиус сидел, завернувшись в простыню, он был смертельно бледен, в глазах его светился ужас, а на полу рядом с ним лежала подушка и свернутое в валик одеяло. Вслед за Малышом в спальню вбежала фрекен Бок.
– Что случилось? Вы больны, господин Иенсен?
– Да, болен, – с трудом произнес дядя Юлиус. – Надеюсь, что болен... Уходи, – добавил он, обращаясь к Малышу.
Малыш ушел. Но задержался у двери, потому что хотел услышать, что дальше скажет дядя Юлиус.
– Я умный и трезвый человек, – продолжал дядя Юлиус, – потому я надеюсь, что я просто болен.
– Что случилось? – повторила фрекен Бок.
– У меня было видение... Наверное, у меня жар, а это бред, – сказал дядя Юлиус и вдруг понизил голос до шёпота, так что Малыш едва расслышал его слова. – Мне не хотелось бы, фрекен Бок, чтобы вы это кому-либо, рассказывали, но мне почудилось, что сюда явился летающий гном с красным зонтиком...
Карлсон устраивает тарарам и ест блины
На следующее утро, когда Малыш проснулся, Карлсона уже не было. Пижама Боссе валялась, скомканная, на полу. Окно было распахнуто. Малыш сразу решил, что Карлсон полетел к себе домой. Конечно, жаль, но, с другой стороны, может, это даже хорошо. Фрекен Бок не будет ругаться. Ей вовсе не обязательно знать, что Карлсон ночевал у Малыша. Всё же удивительно, до чего без Карлсона сразу делалось пусто и скучно. Правда, навести после него порядок было нелегко. Но стоило Карлсону уйти, как Малыш начинал скучать. Вот и сейчас Малыш тут же захотел послать Карлсону привет. Он подошёл к окну и трижды дернул за веревочку, скрытую занавеской. Это была верёвочка от звонка, который смастерил Карлсон, чтобы Малыш мог подавать ему сигналы. Дёрнешь за веревочку, и у Карлсона на крыше звонит колокольчик. Карлсон сам определил, сколько звонков что значат.
– Позвонишь раз – это значит "Приходи", – сказал Карлсон. – Два раза: значит "Приходи поскорее", а три раза: значит "Спасибо, что на свете есть такой красивый, умный и в меру упитанный мужчина, и такой смелый, и во всех отношениях прекрасный, как ты, Карлсон".
Вот именно это и хотел сейчас Малыш сказать Карлсону. Поэтому он три раза дернул за веревочку и услышал, как трижды зазвенел колокольчик на крыше. И, представьте себе, он получил ответ. Раздался пистолетный выстрел, а потом Малыш услышал – правда, едва: ведь расстояние было велико, – как Карлсон запел свою песенку: "Боссе, биссе, биссе, бом!"
– Не надо, Карлсон, не надо! – шептал Малыш.
Глупый Карлсон! Расхаживает себе по крыше, стреляет, поет. Его легко могут услышать Филле и Рулле, подкараулить, поймать, а потом сдать в редакцию, чтобы получить десять тысяч!
Дядя Юлиус, видимо, ещё спал, во всяком случае, из спальни не доносилось ни звука, хотя из кухни уже тянуло ароматом свежемолотого кофе. Малыш пошел посмотреть, что делает фрекен Бок.
Она сидела, тяжело навалившись на стол, и пила свою первую чашку кофе. Как ни странно, но она не возразила, когда Малыш присел рядом. Два блюда с теплыми, пахнувшими корицей булочками стояли на буфете, и в хлебной корзинке на столе тоже высилась целая гора булочек. Малыш взял булочку и налил себе стакан молока. Так они сидели друг против друга и завтракали в полном молчании. В конце концов фрекен Бок сказала:
– Интересно, как там живёт Фрида?
Малыш оторвал глаза от стакана с молоком и изумлённо поглядел на домомучительницу: оказывается, ей так же не хватает Фриды, как ему Карлсона.
– Фрекен Бок, вы скучаете по Фриде? спросил он дружелюбно.
Собственно говоря, Фрида Малыша нисколько не интересовала. Но фрекен Бок явно хотелось о ней поговорить, поэтому Малыш спросил:
– А кто Фридин жених?
– Негодяй, – сказала фрекен Бок со вздохом. – Да, я знаю, что он негодяй, он зарится на ее деньги, это я сразу поняла.
И Малышу пришлось долго сидеть на кухне и слушать нескончаемые истории про Фриду и её Филиппа, про то, какой глупой стала Фрида с тех пор, как Филипп ей внушил, что у неё красивые глаза и очаровательный носик, "пленительный в любую погоду", как выразился Филипп.
– "Очаровательный носик", – повторила фрекен Бок и фыркнула. – Конечно, если считать, что картофелина средней величины украшает лицо, то...
– А как выглядит сам Филипп? – спросил Малыш, чтобы как-то проявить интерес.
– Об этом я, слава богу, не имею ни малейшего представления, – сказала фрекен Бок. – Фрида не потрудилась мне его представить.
Кем Филипп работал, фрекен Бок тоже не знала. Но Фрида рассказывала, что у него есть товарищ по работе, которого зовут Рудольф.
И этот Рудольф мне бы вполне подошел, по словам Фриды, но он не захочет водить со мной знакомство, потому что, по мнению Фриды, я совсем непривлекательная. У меня нет очаровательного носика, вообще нет ничего очаровательного, – сказала фрекен Бок, снова фыркнула, встала и направилась зачем-то в прихожую. Как только она вышла, в окно влетел Карлсон. Малыш не на шутку рассердился.
– Послушай, Карлсон, я же тебя так просил, чтобы ты не летал на глазах у фрекен Бок и дяди Юлиуса.
– Потому я и прилетел сейчас, чтобы никто из них меня не видел, – сказал Карлсон. – Я им даже не покажусь,– добавил он и залез под стол. Когда в кухню вернулась фрекен Бок, надевая на ходу шерстяную кофту, он тихо сидел под столом, скрытый длинными краями скатерти.
Фрекен Бок налила себе ещё чашку кофе, взяла ещё булочку и продолжала свой рассказ:
– Я уже говорила, что не могу похвастаться очаровательным носиком-картошкой, это привилегия Фриды.
Тут раздался голос, непонятно откуда, этакий искусственный голос, как у чревовещателя:
– Верно, у тебя нос скорее похож на огурец.
Фрекен Бок так подскочила на стуле, что расплескала кофе, и с подозрением поглядела на Малыша.
– Это ты, бесстыдник?
Малыш покраснел, он не знал, что сказать.
– Нет, – пробормотал он, – это, я думаю, по радио передают про овощи, про помидоры там разные, про огурцы.
Фрекен Бок поворчала, но недолго, потому что в кухню вошел дядя Юлиус, он тоже хотел кофе. Спотыкаясь, он обошёл несколько раз вокруг стола, издавая стоны на каждом шагу.
– Какая кошмарная ночь! – воскликнул он. – Святой Иеремей, что за ночь! Я и до этого страдал онемением тела по утрам, а сейчас, после всего, что было, ой!.. И все же я благодарен судьбе за эту ночь, – сказал он после паузы. – Она сделала меня другим человеком.
– Вот и отлично, потому что старый никуда не годился.
Это снова раздался тот странный, искусственный голос, и снова фрекен Бок подпрыгнула на стуле и с недоверием посмотрела на Малыша.
– Это снова радио... Видно, передача о старых машинах.
Но дядя Юлиус был так поглощен своими мыслями, что ничего не слышал и ничего не говорил. Фрекен Бок подала ему кофе. Он протянул, не глядя, руку, чтобы взять булочку, но сделать этого не успел, потому что в этот миг из-под стола показалась маленькая пухлая ручка и потянула корзинку к себе. Дядя Юлиус и этого не заметил.
– Между небом и землёй существует более тесная связь, чем обычно думают, вот что я понял сегодня ночью, – сказал он серьёзно и снова протянул руку, чтобы взять булочку. И снова высунулась пухленькая ручка и отодвинула корзинку с булочками. Дядя Юлиус опять ничего не заметил, он все думал и думал и очнулся только, когда сунул в рот пальцы и даже впился в них зубами, поскольку никакой булочки у него в руке не было. И тогда он снова рассердился. Однако новый дядя Юлиус был явно добрее старого – он быстро успокоился.
А булочки всё же кто-то ел. Во всяком случае, они исчезали одна за другой, и только Малыш понимал, куда. Он тихо хихикал и даже осторожно отправил под стол стакан молока, чтобы Карлсону не уплетать булочки всухомятку.
Именно это Карлсон называл "Курощение булочками". Что это значит, фрекен Бок уже успела узнать во время прежних посещений Карлсона.
– Можно прекрасно "курощать" людей, поглощая все их булочки, – заявил как-то Карлсон. Он знал, что нужно говорить "укрощать", но "курощать", уверял он, звучит куда более внушительно.
И теперь Карлсон устроил новое дьявольское "булочное курощение", хотя фрекен Бок этого и не поняла. И дядя Юлиус тоже. Но вдруг он схватил руку фрекен Бок и крепко сжал, словно прося о помощи.
– Я должен с кем-то об этом поговорить, – сказал он наконец. – Теперь я уже не сомневаюсь, это был не бред, я в здравом уме, но я видел гнома.
Фрекен Бок широко раскрыла глаза.
– Неужели правда?
– Да, – ответил дядя Юлиус. – Я теперь новый человек в новом для меня мире. В мире сказок. Поймите меня, фрекен Бок, этот мир мне открылся сегодня ночью со всей очевидностью. Если в самом деле есть гномы, то значит, могут быть и ведьмы, и духи, и привидения – одним словом, все те существа, которые описаны в сказках. Рассудите сами, – продолжал он доверительно. – Наши предки верили в домовых, ведьм, духов и во всё такое прочее. Как же мы можем внушать себе, что все это не существует? Неужели мы воображаем, что мы умнее наших дедов?
Тут дяде Юлиусу пришлось прервать свои размышления. Он условился со своим доктором, и ему уже пора было уходить. Малыш мило проводил его до передней, и фрекен Бок тоже. Малыш подал ему шляпу, а фрекен Бок помогла надеть пальто. Вид бедного дяди Юлиуса действительно вызывал сострадание. "Хорошо, что он идет к доктору", – подумал Малыш и робко похлопал его по руке.
После ухода дяди Юлиуса Малыш и фрекен Бок возвратились на кухню.
– Теперь мне необходимо выпить ещё кофе с булочками и посидеть немного в полной тишине, – сказала фрекен Бок, обернулась к буфету и вскрикнула: на блюдах не было ни единой булочки. Вместо них лежал большой бумажный пакет, на котором странными кривыми буквами было написано:
Вмири закусок тожи
Люби булочкы гнум.
Фрекен Бок прочла записку и мрачно нахмурила брови.
– Никогда не поверю, – сказала она, – что гном может украсть булочки, даже если он действительно существует. Он слишком умён и добр, чтобы позволить себе такие выходки. Нет, меня не проведешь, я знаю, кто это сделал.
– Кто же? – спросил Малыш.
– Тот невоспитанный, толстый мальчишка, который к тебе ходит, Карлсон или как его там зовут. Погляди, дверь в кухню открыта! Он стоял здесь, притаившись, и подслушивал, а когда мы выходили в переднюю, пробрался сюда.
– Я все же думаю, что это гном. Пошли, Бимбо!
Каждое утро Малыш гулял с Бимбо в парке Вазы, и Бимбо считал, что это самый веселый час за весь день, потому что в парке гуляло много других симпатичных собак, которых можно было обнюхать и с которыми было весело болтать.
К Бимбо тут же подбежала какая-то большая собака с явным намерением напасть.
– Назад! – скомандовал Малыш. – Ты ещё мал, чтобы мериться силой с таким телёнком.
Малыш сгрёб Бимбо в охапку и поискал глазами скамейку, чтобы посидеть, пока Бимбо успокоится. Но везде было занято. В поисках свободного местечка Малыш забрел в дальний конец парка. Там он обнаружил скамейку, на которой расположились всего двое парней, каждый держал в руке бутылку пива. Малыш их сразу узнал: это были Филле и Рулле. Малыш испугался и хотел уже пройти дальше, но что-то притягивало его к этой скамейке...
Малыш сел на скамейку и весь превратился в слух, но иногда он разговаривал с Бимбо, чтобы Филле и Рулле не думали, что он ими интересуется.
Однако было похоже, что ему ничего не удастся выведать. Филле и Рулле молча пили пиво. Наконец пиво было выпито, а они продолжали молчать. Потом Филле сказал:
– Конечно, мы сумеем его поймать, мы ведь знаем, где он живет. Я много раз видел, как он летел домой.
– Я тоже много раз видел, как он влетает в окно, это ведь та самая фатера, куда мы как-то залезли летом, – сказал Рулле, – на четвертом этаже, там на дверях табличка медная, и фамилию помню – Свантессен.
У Малыша глаза округлились от удивления. Не ослышался ли он? Неужели Филле и Рулле в самом деле думают, что Карлсон живет в их доме? Какое счастье! Значит, Карлсон всегда может спрятаться у себя дома и быть там в полной безопасности.
Итак, Филле и Рулле ничего не знали про домик на крыше, и тем не менее всё это ужасно. Бедняга Карлсон, каково ему придется, если за ним начнут охотиться всерьёз! Этот дурачок никогда не умел прятаться!..
Филле и Рулле снова долго молчали, а потом Рулле сказал шепотом, Малыш едва расслышал:
– Давай сегодня ночью.
"Надо поговорить об этом с Карлсоном, и как можно скорее", – решил про себя Малыш.
Но Карлсон появился только в обед. На этот раз он не влетел в окно, а бешено затрезвонил у входной двери. Малыш побежал открывать.
– Ой, как здорово, что ты пришел! – начал Малыш, но Карлсон не стал его слушать. Он двинулся прямым ходом на кухню, к фрекен Бок.
– Что ты стряпаешь? – спросил он. – Такое же жесткое мясо, как обычно? Ты учитываешь вставные челюсти?
Фрекен Бок стояла у плиты и пекла блины, чтобы подать дяде Юлиусу что-нибудь более мягкое, чем цыпленок. Но когда она услышала голос Карлсона за спиной, то так резко обернулась, что выплеснула на плиту целый половник жидкого теста.
– Послушай, ты! – закричала она страшным голосом. – Как тебе только не стыдно! Хватает у тебя совести приходить сюда! Как ты можешь глядеть мне в глаза, бессовестный булочный воришка!
Карлсон прикрыл лицо двумя пухленькими ручками и лукаво поглядел на неё в щелочку между пальцами.
– Нет, ничего, глядеть можно, если только осторожно, – сказал он. – Конечно, ты не первая в мире красавица, но ведь ко всему можно привыкнуть, так что ничего, сойдет, могу и поглядеть! Ведь главное, что ты милая... Дай мне блинка!
– Вон! – закричала фрекен Бок. – Вон! И Карлсон пошел к двери. Пошёл с высоко поднятой головой.
– Ухожу, – заявил он. – Ухожу с радостью. Не ты одна умеешь печь блины!
После ухода Карлсона фрекен Бок несколько минут сидела молча. Но когда она немного отошла, с тревогой поглядела на часы.
– А дяди Юлиуса всё нет и нет! – вздохнула она. – Подумай, как давно он ушел! Боюсь, не случилось ли чего. Он, наверное, плохо ориентируется в Стокгольме.
Зазвонил телефон, фрекен Бок метнулась в прихожую, Малыш за ней.
Звонил не дядя Юлиус, это Малыш понял, как только услышал обычный ворчливый тон фрекен Бок.
– Да, да! Это ты, Фрида? Ну, как поживаешь? Ещё не бросила свои глупости?
Малыш не хотел слушать чужие разговоры и ушел к себе в комнату. Как только фрекен Бок положила трубку, он выскочил в прихожую и сказал, что хочет есть.
– Что ж, могу тебя накормить, – сказала фрекен Бок милостиво и повела его на кухню. Но у дверей она остановилась как вкопанная. Её дородная фигура занимала всю дверь, поэтому Малыш ничего не увидел. Он услышал только гневный вопль, а когда всё же просунул голову, то увидел Карлсона, который сидел за столом и преспокойно ел один блин за другим.
Малыш испугался, что фрекен Бок захочет убить Карлсона, во всяком случае, вид у неё был такой. Но она только ринулась вперед и схватила тарелку с блинами.
– Ты... ты... ты ужасный мальчишка! – кричала она.
– Не трогай мои блины! Я их честно купил у Линдбергов за пять эре.
Карлсон широко распахнул свою пасть и отправил туда сразу кипу блинов.
В эту минуту на лестнице послышались шаги. Наконец-то пришел дядя Юлиус. Малыш был рад, что дядя Юлиус не заблудился в городской суете. А кроме того, его приход положит конец перебранке.
– Прекрасно! – сказал Малыш. – Он, значит, нашел дорогу домой.
– Я позаботился о том, чтобы он мог идти по следу, иначе он никогда бы не дошел, – сказал Карлсон.
– По какому следу? – удивился Малыш.
– А по такому, какой я сделал,– сказал Карлсон.– Потому что я самый заботливый в мире!
Раздался звонок, фрекен Бок торопливо пошла открывать дверь. И Малыш тоже побежал встречать дядю Юлиуса.
– Добро пожаловать домой, – торжественно сказала фрекен Бок.
– Мы уже думали, что ты заблудился, – сказал Малыш.
Дядя Юлиус не ответил ни фрекен Бок, ни Малышу, а строго спросил:
– Объясните мне, почему во всем доме, на каждой дверной ручке висят блины.
И он с подозрением поглядел на Малыша, а Малыш пробормотал в испуге:
– Может, это гном?
И побежал на кухню спросить Карлсона, что он по этому поводу думает.
Но Карлсона в кухне уже не было. Там стояли два пустых блюда, а на клеенке темнела одинокая лужица варенья.
Дяде Юлиусу, Малышу и фрекен Бок пришлось пообедать пудингом, который, впрочем, оказался совсем недурён.
Малыш сбегал за ним в молочную. Он не возражал, когда его посылали, потому что ему хотелось посмотреть, как выглядят дверные ручки, когда на них висят блины.
Однако на дверных ручках никаких блинов уже не было. Малыш обежал все лестницы и нигде не увидел ни одного блина. Он уже решил, что дядя Юлиус все это выдумал, как вдруг понял, в чем дело. На последней ступеньке сидел Карлсон и ел блины.
– Хороши блиночки, но службу свою они уже сослужили, дядя Юлиус больше не заблудится.
Набив рот, Карлсон фыркнул от возмущения:
– Какая она все же несправедливая, ваша домомучительница! Сказала, что я съел её блины, а я невиновен, как младенец. Из-за нее приходится теперь лопать и эти!
Малыш не мог не рассмеяться.
– Ты лучший в мире едок блинов, Карлсон, – сказал он, но вдруг сразу стал серьезным. – Вероятно, Филле и Рулле попытаются сегодня ночью поймать тебя. Понимаешь ли ты, что это значит?
Карлсон облизал свои жирные пальцы и издал тихое радостное урчание.
– Значат, мы проведем веселый вечер, – сказал он. – Гей, гоп! Гей, гоп!
Карлсон – лучший в мире специалист по храпу
Медленно сгущались сумерки. Весь день Карлсон отсутствовал. Но когда после ужина Малыш отправился в свою комнату, его там ждал... Карлсон.
По правде говоря, Малыш ему даже не обрадовался.
– Ой, до чего же ты неосторожный! – сказал он. – Зачем ты сегодня прилетел?
– Как ты можешь задавать такие глупые вопросы? – удивился Карлсон.– Я же собираюсь у тебя ночевать, разве это непонятно?
Он стоял у окна и невозмутимо выкапывал персиковую косточку, чтобы в очередной раз выяснить, насколько она выросла за сутки. Но Малыш был в самом деле очень напуган.
– Я просто не знаю, что нам делать, – сказал он.
– Это ты про Филле и Рулле? – невозмутимо спросил Карлсон. – Не знаешь? Зато я знаю! Есть три способа воздействия: курощение, дураковаляние и озверение. И я собираюсь применить их все.
А Малыш-то надеялся, что Карлсон просидит эту ночь у себя в домике на крыше, что он притаится, как мышь... Но Карлсон заявил, что из всех дурных советов, которые ему давали, этот самый худший. Однако Малыш не сдавался.
– Ты получишь весь этот кулёк карамелек, если полетишь домой и ляжешь спать.
Карлсон отпихнул руку Малыша.
– Не нужны мне твои паршивые карамельки!
Он печально скривил рот, забился в дальний угол и сел на скамеечку.
– Я не знал, что ты такой противный, – сказал он. – Так я не играю.
Ничего более ужасного, чем "так я не играю", быть не могло! Малыш тут же попросил прощения и постарался снова развеселить Карлсона, но ничего не получалось. Карлсон дулся. Он был упрям.
– Ну, я просто не знаю, что ещё можно сделать, – сказал в конце концов Малыш в полном отчаянии.
– Я зато знаю, – сказал Карлсон. – Конечно, не наверняка, но вполне возможно, что я буду играть, если ты сделаешь мне что-нибудь приятное... да, пожалуй, сойдет и кулёк карамелек.
Малыш сунул ему кулёк, и Карлсон согласился с ним играть.
– Гей, гоп! – крикнул он. – Ты и представить себе не можешь, что будет! Сейчас приготовим все, что надо.
Дядя Юлиус к тому времени уже отправился в спальню. Он очень устал: он ведь так плохо спал прошлой ночью и провел потом весь день на ногах. И фрекен Бок нуждалась в отдыхе после волнений булочного и блинного "курощения", и она тоже рано удалилась к себе.
Малыш быстро надел пижаму: на всякий случай, если фрекен Бок или дядя Юлиус вдруг вздумают' встать посреди ночи и посмотреть, спит ли он. Карлсон долго ходил от одной двери к другой, прислушиваясь к их храпу.
Знаешь, кто лучший в мире храпун? А ну-ка, угадай! – сказал Карлсон и тут же изобразил для Малыша, как храпит дядя Юлиус, а как фрекен Бок.
– Брр-пс-пс – это дядя Юлиус, а у фрекен Бок храп звучит совсем по-другому: брр-аш, брр-аш!
Но тут Карлсону вдруг пришла в голову новая мысль: у него все ещё был большой запас карамелек, хотя он и дал одну Малышу и сам съел десяток. Значит, считал он, необходимо спрятать кулек в какое-нибудь надежное место, чтобы не думать о нем, когда придет время действовать.
– Понимаешь, ведь мы ждем воров, – объяснил он. – У вас нет несгораемого шкафа?
Малыш сказал, что, если бы у них был несгораемый шкаф, он запрятал бы туда прежде всего самого Карлсона, но, к сожалению, несгораемого шкафа нет.
Карлсон задумался.
– Я положу кулёк к дядюшке, – решил он наконец. – Когда они услышат его храп, то подумают, что это рычит тигр, и не решатся войти.
Едва он приоткрыл дверь спальни, "брр-пс-пс, брр-пс-пс" зазвучало куда громче и ещё более устрашающе. Карлсон довольно захихикал и исчез в темноте. Вскоре он вернулся, сжимая в руке вставные челюсти дяди Юлиуса.
– Карлсон! – ужаснулся Малыш. – Зачем ты их взял?
Неужели ты думаешь, что я смогу доверить карамель человеку с зубами! – сказал Карлсон. – Представь себе, что дядюшка проснётся ночью и увидит кулёчек! Если зубы у него под рукой, он мигом начнет грызть конфеты одну за другой!.. Но теперь бояться нечего!.. И потом мне все равно нужны эти челюсти... А ещё мне нужна крепкая веревка.
Малыш сбегал на кухню и принёс веревку для сушки белья.
– А зачем тебе? – спросил Малыш, сгорая от любопытства.
– Хочу сделать капкан! – ответил Карлсон. – Капкан, наводящий ужас, устрашающий, смертельно опасный капкан для воров.
И он показал, где собирается его соорудить: в узеньком тамбуре у входной двери, соединенном аркой с прихожей.
– Вот именно здесь, и только здесь, – сказал Карлсон.
С каждой стороны арки в прихожей стояло по стулу, и теперь, когда Карлсон приступил к сооружению уникального и весьма хитроумного капкана, он протянул на небольшой высоте от пола несколько раз бельевую веревку между этими стульями и хорошенько ее закрепил. Если кто-нибудь в темноте войдет через входную дверь и захочет пройти в прихожую, то обязательно споткнется об это заграждение и упадёт.
Малыш помнил, как в прошлом году к ним забрались Филле и Рулле. Они открыли дверь с помощью длинной проволоки, которую просунули в щель почтового ящика, и подцепили ею "собачку" замка. Наверно, и на этот раз они захотят попасть в квартиру таким же образом. Что ж, будет только справедливо, если они запутаются в протянутой веревке.
– И вообще я зря волнуюсь,– сказал он.– Когда Филле и Рулле начнут возиться у дверей, Бимбо так громко залает, что разбудит весь дом, и они бросятся наутёк.
Перевела со шведского: Л. Лунгина.
Рисунки П. Багина.