Г. Матвеев. Зелёные цепочки
В дороге
Фронт приближался к Ленинграду. Вдоль железных дорог, по шоссе, по тропинкам возвращались ленинградцы домой с оборонных работ. С ними шли беженцы с малолетними детьми на руках, с громадными узлами.
В другую сторону, в сторону фронта направлялись вооруженные отряды народного ополчения.
Фашистские летчики сбрасывали бомбы на дороги, поливали свинцовым дождем все, что попадалось им на глаза. Пешеходы, услышав нарастающий гул самолетов, прятались в лес, ложились в канавы. И снова шли вперед как только скрывались самолеты.
Три молодых девушки-студентки шагали босиком по пыльной проселочной дороге. На одной из остановок к ним присоединились двое пожилых мужчин с чемоданчиками. Один из них был однорукий инвалид, веселый, общительный. Другой – всю дорогу хмурился и ни с кем не разговаривал. Девушки заметили, что он боялся и ненавидел инвалида. Дядя Петя, как назвал себя однорукий, рассказывал смешные истории, расспрашивал девушек об их жизни до войны. И, казалось, совсем не обращал внимания на своего спутника. Чем ближе подходили они к Ленинграду, тем сильнее блестели глаза хмурого человека, когда он глядел в спину однорукого товарища.
К вечеру, лесными тропинками, они прошли Сиверскую и решили выйти на шоссе. Уже темнело, когда они остановились отдохнуть и поесть.
– Пойдем-ка со мной, – сказал однорукий своему спутнику, заметив его злой взгляд.
Не оглядываясь и не повторяя приглашения, он углубился в лес. Хмурый не торопясь прислонил свой чемодан к дереву и неохотно поплелся следом. Вскоре студентки услышали громкие голоса, – их спутники о чем-то спорили. Слов нельзя было разобрать, да девушки особенно и не вслушивались. Внезапно спор прекратился. Через полчаса хмурый вернулся один и, взяв свой чемодан, предложил девушкам двинуться дальше.
– Где же дядя Петя? – спросила одна из них.
– Он догонит!
Вышли на шоссе, но однорукий не появлялся. Хмурый шел, то и дело оглядываясь по сторонам.
Темнота наступала быстро. Сзади, на горизонте, видны были красное зарево пожаров и какие-то вспышки. Глухо доносились раскаты пушечной стрельбы. На повороте шоссе, хмурый сошел с дороги и крикнул уходившим вперед девушкам:
– Не торопитесь!.. я сейчас.
Девушки не придали значения этим словам и продолжали шагать по теплому асфальту. Вдруг в темноте послышался отчаянный крик.
– Помогите! Сюда-а!.. – крикнул хриплый мужской голос.
Настя – старшая студентка – побежала на крик.
Хмурый был еще жив, но говорить уже не мог. Настя успела разобрать только одно слово "чемодан". Нащупав рукоятку кинжала в груди раненого, она выдернула его, но все уже было кончено.
Перепуганная, растерявшаяся стояла она возле трупа, не зная, что предпринять.
– Чемодан! Он сказал чемодан, – в раздумьи повторяла Настя.
Девушки принялись искать чемодан, но в темноте ничего не было видно. Бросив поиски, девушки вышли на шоссе и двинулись дальше. Но не прошли они и двадцати шагов, как Настя споткнулась обо что-то твердое. Это был чемодан их убитого спутника!
Настя взяла чемоданчик. Он был тяжелый, словно там лежало железо. Он оттягивал руку, но Настя терпеливо несла его, часто перекладывая из одной руки в другую.
В Ленинграде Настя рассказала все, что случилось в пути, майору государственной безопасности.
Майор, еще не старый человек, с седыми волосами на висках, внимательно выслушал рассказ девушки и задумался. Чемодан, принесенный Настей в Ленинград, стоял около письменного стола.
– Так! Значит, дядю Петю вы так и не видели больше? – спросил майор после минуты раздумья.
– Нет.
– Убитый тоже называл его дядей Петей?
– Кажется он никак его не называл.
– Как выглядел однорукий?
– Он был невысокого роста... бритый... не молодой уже, лет сорока пяти. Волосы у него были коротко подстрижены... Ах, да... во рту два золотых зуба. Вот, кажется, и все.
– Как он владел одной рукой?
– Очень хорошо. Мы даже удивлялись, как он ловко все делает.
– Как он был одет?
– Костюм синий и, кажется, не новый. Да трудно было разобрать – все в пыли... Кепка. Желтые ботинки. Галстука не было...
– Вы не заметили у него часов?
– Да, были. Он часто на них смотрел.
Майор открыл письменный стол, достал мужские карманные часы, черные с золотым ободком и положил их перед девушкой. Она с удивлением принялась разглядывать их.
– Это его часы! Точно такие же... Это они.
– А разве у убитого не было часов?
– Кажется нет... а впрочем, не помню.
– По дороге, в разговорах между собой они не называли каких-нибудь адресов, фамилий, имен?
– Нет. Один раз дядя Петя сказал, что у него есть родные в Ленинграде, но кто они, как их зовут и где живут – не сказал.
На этом беседа закончилась. Майор попросил девушку записать на бумаге все, что она ему рассказала, не забывая ни одной подробности, ни одной мелочи.
Потом он проводил Настю в другую комнату в конце коридора, где никто не помешает ей сосредоточиться и писать. А сам возвратился в кабинет.
Майор сел в кресло, вынул из чемодана карту Ленинграда, разложил ее на столе и принялся изучать разные пометки, сделанные цветными чернилами.
Он обратил внимание на три крестика. Ими были отмечены оборонные объекты Петроградской стороны. Внизу, чернилами того же цвета, была сделана надпись: "Первые четные числа недели. Второй эшелон. Зеленые цепочки с северной стороны".
В открытом чемодане лежали длинные алюминиевые патроны, похожие на охотничьи. На каждом патроне были ярко-зеленые полоски, майор снял с телефона трубку и набрал номер.
Через несколько минут в кабинет майора, постучавшись, вошел молодой человек в штатской одежде.
– Товарищ майор государственной безопасности, по вашему приказанию...
– Да-да. Вот в чем дело, товарищ Бураков. Возьмите этот патрон, поезжайте за город, разрядите из немецкой ракетницы где-нибудь в воздух. Посмотрите. Вероятно, зеленые цепочки.
Зажигалки
Миша Алексеев остался сиротой. Отец в самом начале войны ушел на фронт, мать четыре дня назад убило осколком немецкой бомбы, на заводе, где она работала. Никого из родных в Ленинграде не осталось. Никого, кроме четырехлетней сестренки Люси. Сегодня Миша отвел ее в детский сад, в который он ходил сам, когда был маленьким.
В горле появлялся комок, и слезы щипали глаза, когда Миша вспоминал прощание с сестрой... Но как было иначе с ней поступить?
Зато сегодня Миша в первый раз мог присоединиться во время тревоги к ребятам и забраться вместе с ними на крышу дома.
Еще до тревоги Миша с двумя приятелями – Васей и Степой – притащили на крышу доску, и несколько кирпичей и установили около трубы скамейку.
Много раз в день сигналы тревоги нарушали жизнь ленинградцев. Как только раздавался вой сирены, ребята вылезали через слуховое чердачное окно на крышу и занимали наблюдательный пост на своей скамейке.
Весь город был как на ладони. Впереди Петропавловская крепость, за ней Исакий, слева водонапорная башня, трубы заводов, купола церквей.
Однажды вечером, на крыше появился еще один доброволец – высокий плотный мужчина в коричневом пальто.
Миша еще не пришел. Молодые дежурные встретили незнакомца не слишком доброжелательно, не зная, как отнестись к нему. Выгнать без разговоров или подождать Мишку? Пусть он сам решает.
– Здорово, молодцы! – приветливо поздоровался незнакомец. – А вы тут устроились недурно. На скамеечку можно присесть?
– Тут Мишкино место.
Незнакомец подсел к ребятам и, вытащив из кармана папиросы, предложил им.
– Курите? Не стесняйтесь...
Васька взял две папиросы. Одну сунул в рот, другую протянул Степке. Закурили. Незнакомец ребятам понравился, и не потому, что он задобрил их папиросами. В глазах у него была лукавая улыбка многознающего человека. И голос, и жесты уверенные, а сам какой-то простой.
– А вы тоже в пожарные записались? – ревниво спросил Степка.
– Да нет. У меня сегодня выходной день, вот и поднялся посмотреть.
Вначале разговор плохо клеился, но потом оживился. Незнакомец вскоре узнал, что оба мальчика живут в этом доме, что у Васьки Кожуха мать на казарменном положении при заводе, а у Степки Панфилова работает в охране и по ночам дежурит. Рассказали ребята про школу, про управхоза, про Мишку, на месте которого сидел незнакомец. Мишкой и его сестренкой он особенно заинтересовался.
– Ну, разболтались, – неожиданно раздался голос Миши.
Они не заметили, как он появился на крыше и некоторое время прислушивался к разговору.
– А, главный начальник пришел. Садись! Я твое место занял, – сказал незнакомец и встал.
Миша нахмурил брови, оглядел его с ног до головы и сел на скамейку. Незнакомец молча перешел к другой трубе и стал смотреть в сторону Финляндского вокзала.
– Кто такой? – тихо спросил Мишка.
– Не знаю. Говорит выходной.
– Он не из нашего дома. Я его первый раз вижу.
– Может из МПВО? – высказал предположение Степка.
Это было вероятно. Последние дни часто приходили всякие инспекторы, начальники, проверять подготовку дома к обороне.
Незнакомец вернулся к ребятам.
– И подолгу вы на крыше сидите?
– Сидим, пока не надоест, – ответил Мишка.
– В обязательном порядке, или добровольно?
– А разве не все равно? – обрезал Мишка.
– Вот так раз! Трудно ответить? – удивился незнакомец.
– Не трудно, а незачем. Узнать можно у управхоза, если надо...
– Так! Значит, это военная тайна.
Миша почувствовал в тоне насмешку и решил не разговаривать. В это время завыли сирены и сейчас же захлопали зенитки. Воздушная тревога!.. Сумерки сгущались. Город насторожился. Вспышки зенитных разрывов мелькали в одном месте на большой высоте. Яркие лучи прожекторов шарили по небу, перекрещиваясь, но ничего кроме круглых облачков зенитных разрывов не находили.
Скоро донеслись раскаты сильных взрывов. Незнакомец стоял молча, облокотившись на трубу. Вот зенитки открыли огонь в другой стороне. Теперь ясно доносился гул летевших самолетов. Приближался второй эшелон бомбардировщиков. Гул нарастал и вместе с ним нарастала стрельба. Заговорили пушки, расположенные на кораблях и по эту сторону Невы. Оглушительно захлопали зенитки где-то совсем близко.
Вдруг, навстречу самолетам, снизу, полетели ракеты. Белые, красные, желтые, – они описывали дугу и гасли в воздухе.
– Смотрите, ребята! Ракеты пускают, мер-зав-цы!.. – сквозь зубы пробормотал незнакомец.
Мальчики видели ракеты и раньше, но не придавали им особенного значения.
– Зачем их пускают? – спросил Васька.
– Объекты немцам показывают. Шпионы...
В это время слева, часто, одна за другой, полетели ярко зеленые ракеты, образуя цепочку.
– Смотрите, смотрите! – крикнул Степка.
– Зеленая цепочка! Заметили с какой улицы ее пустили? – обернулся незнакомец к мальчикам.
– Где-то близко, пожалуй, за Шамшевой...
Самолет гудел над их головами. Может быть фашисты уже уходили. Но нет. Опять завыла бомба. И как пронзительно!
– Ложись! – скомандовал незнакомец и все упали плашмя на крышу.
Раздался страшный удар. Дом дрогнул и закачался. Бомба упала где-то очень близко. Потом наступила тишина. Ребята поднялись.
Не успели еще они прийти в себя, как послышался новый свист, и что-то застучало по крыше. Мишка увидел белый свет в чердачном окне.
– Зажигалка! – крикнул он, бросаясь через окно на чердак... За мной!
Зажигалка шипела, хлопала, разгоралась ярким белым пламенем. На чердаке стало светлей, чем днем. Миша сорвал висевший на стене брезентовый передник, накрыл им зажигалку, схватил ее за хвост и вместе с передником выбросил через слуховое окно во двор.
В конце чердака разгоралась другая зажигалка, к ней уже бежал Васька. Мишка со всех ног бросился за ним следом. Оттолкнув своего друга, он схватил зажигалку и также проворно выбросил ее в окно.
– Готово! – тоном победителя заявил Мишка.
– Ты что?... – с обидой в голосе сказал Васька и подошел вплотную к товарищу.
Но тут блеснул яркий луч фонарика, осветивший лица соперников.
– Не ссорьтесь! Ищите зажигалки! – приказал незнакомец. – Наверно, еще есть...
Они пошли по чердаку, внимательно освещая и осматривая все углы. Действительно, зажигалка длинная, с тупым концом лежала на полу чердака, уткнувшись в песок. Она пробила крышу, но почему-то не загорелась.
– Моя! – крикнул Мишка.
– Дай сюда, – приказал незнакомец. Он взял зажигалку из рук мальчика, вывернул какую-то деталь. – Теперь бери.
Вторую зажигалку нашел незнакомец. Он также ее разрядил и отдал Ваське.
– Ну, теперь довольны? Но с одним условием – не ссориться. Работы хватит на всех. У меня к вам серьезное дело, ребята, – начал незнакомец, направляясь к окну. – Пойдемте, потолкуем.
Но потолковать не пришлось: хватились Степки – он исчез. Никто не мог вспомнить, когда это случилось. Быть может его снесло с крыши взрывной волной. Но нет! Выяснилось, что Степка перелез на соседнюю крышу тушить зажигалку. Затем на крышу поднялся управхоз с участковым инспектором и бойцами из групп самозащиты. Пришлось снова обойти чердак.
Тревога кончилась. Разбомбленный дом уже был оцеплен командами МПВО, милицией. Поминутно отъезжали машины скорой помощи.
Тут ребята вспомнили про незнакомца. Но его уже не было ни на крыше, ни в штабе.
Кража
Без матери Мише стало трудно жить. Появились заботы, о которых он раньше и не подозревал. Не было денег, чтобы выкупить продукты. Продать что-нибудь из вещей? Но их никто не покупал. А есть очень хотелось. Однажды Миша возвратился с рынка, так ничего и не продав. Голодный и усталый, он встретил старика дворника.
– Дядя Василий, одолжи мне пятерку, – сказал Мишка, покраснев. – Я тебе завтра отдам, честное слово, отдам.
Старик сердито посмотрел на Мишку, вытащил из кармана старый кошелек, вынул пять рублей и дал их мальчику.
– Ты гляди! – назидательно сказал старик. – На сиротском положении с пути свернуться легко. "Коли хочешь пропасти, начни красти" – как люди говорят.
На другое утро Миша снова пошел на рынок. Деньги, занятые накануне, у него уже кончились.
Он прислонился к одному из ларьков и стал наблюдать за очередью. И сразу же приметил пожилую визгливую женщину с растрепанными, как пакля волосами и с черной лакированной сумочкой в руке. К женщине подошла девочка и что-то сказала. Женщина, открыв сумочку, достала несколько красных бумажек и вручила их девочке. После этого сумочка еще больше заинтересовала Мишу.
В нескольких шагах от Мишки, стоял однорукий человек с небольшим хорошим чемоданом. Этот чемоданчик тоже понравился Мишке и он, на всякий случай, наблюдал и за одноруким. Инвалид стоял уже давно, рассеянно поглядывая по сторонам. Какой-то человек в военной форме, без петлиц, подошел к однорукому.
– Вы не знаете, который сейчас час? – спросил он.
Однорукий поставил чемодан на землю, достал черные с золотым ободком часы и молча показал их подошедшему.
– А у вас не найдется закурить?...
Однорукий улыбнулся, блеснул золотыми зубами.
– А вы что курите? Махорку, табак или папиросы? – спросил он.
– Папиросы.
"Вот какой бесцеремонный!" – подумал Мишка. Но к его удивлению, однорукий с готовностью достал папиросы.
– Пока есть – курите, – сказал он, открывая портсигар.
Человек в военной форме взял папиросу, закурил, приложил руку к козырьку фуражки, нагнулся и, подняв чемоданчик, пошел к выходу. Мишка хотел было крикнуть однорукому, что у него утащили чемодан. Но промолчал, заметив, что тот равнодушно провожает взглядом похитителя. Все это было странно. Судя по их разговору, однорукий не знал этого человека, но почему-то отдал ему чемодан, не получив взамен ничего.
В это время завыла сирена и все заторопились к выходу. В толпе скрылась и женщина с лакированной сумочкой. Вдруг Мишка, проталкиваясь, увидел ее впереди себя. Он энергично заработал локтями и почти у выхода, поравнявшись с нею, выхватил ее сумку. В тот же миг людской поток вынес его за ворота. Мишка сунул сумку под тужурку и побежал. Вслед неслись отчаянные крики женщины.
Однако убежать далеко Мишке не пришлось, дежурные МПВО задержали его и направили в бомбоубежище. Сидя в подвале и прислушиваясь к разговору, Мишка чувствовал под тужуркой холодок упругой кожи, но открыть сумку не решался. Время тянулось медленно-медленно и Мишка от нечего делать начал прислушиваться к разговорам.
– Толкотня, беспорядок... у одной женщины в этой давке сумочку украли... – услышал Мишка.
– Да... – согласился старик. – С этими ворами я бы сурово расправлялся. В сумочке-то, наверно карточки были.
У Мишки екнуло сердце. Старик сказал эти слова с таким злым презрением, что на душе у мальчика стало нехорошо. Мишка пересел в темный угол.
– У другой женщины муж на фронте, родину защищает, дома дети, а тут какой-то бездельник последние деньги крадет, – продолжал старик.
В это время в подвал спустились люди, стоявшие раньше во дворе. Разговор оборвался.
Когда заиграл отбой. Мишка вышел на улицу одним из первых и быстро зашагал домой, придерживая рукой сумочку. Из-под ворот домов выходили люди. Знакомый женский голос визгливо закричал сзади:
– Вот он! Держите его!...
Мишка побежал. Кто-то подставил ему ножку – он упал, а сумочка вылетела на тротуар... Остальное происходило как во сне.
В отделении милиции, куда привели Мишку, народу было мало. Вместе с ним пришли туда милиционер, старик из бомбоубежища и еще третий. Это был человек "в коричневом пальто". Его Мишка узнал сразу по веселым глазам и седым волосам на висках. Он стоял в стороне и насмешливо поглядывал на Мишку.
Пока дежурный разбирал Мишкино дело и записывал показания, Мишка заметил, что незнакомец в коричневом пальто прошел за перегородку, сказал несколько слов лейтенанту милиции и направился к выходу.
Через минуту Мишка оказался в темной комнате. Он услышал, как захлопнулась дверь и звякнул засов.
Предложение майора
Один в пустой комнате, Мишка чувствовал себя очень несчастным, Он вспомнил свою сестренку и при мысли о ней слезы сами собой закапали из глаз. Раньше Мишка никогда не плакал, считая слезы позором для мальчика. А сейчас он не стеснялся их.
Он вспомнил мать, стало жалко всех. Даже эту женщину, у которой он украл сумочку... Потом слезы высохли сами собой и наступило какое-то полусонное оцепенение. Очнулся он от голода. Попробовал заснуть, но сон не приходил.
Наступал вечер. В комнате стало совсем темно. Наконец дверь открылась. Мишка повернул голову и увидел в дверях милиционера.
– Выходи, – сказал тот.
Мальчик поднялся и покорно вышел за милиционером в дежурную комнату. Здесь их ожидал скуластый молодой человек в штатском пальто.
– Как тебя зовут? – обратился скуластый к мальчику.
– Михаил Алексеев.
– Пойдешь сейчас со мной, но давай условимся, не удирать.
– Куда удирать?
– Удрать некуда... Это верно. Смысла в этом тоже нет. Найду. Адрес твой я все равно знаю...
Они вышли на улицу и направились к трамвайной остановке.
До Финляндского вокзала доехали на шестерке. Через Литейный мост пошли пешком и, когда подошли к большому многоэтажному зданию, остановились.
– Ну вот и пришли. С тобой хотел поговорить один человек, так ты потом не болтай.
– Можно, – сказал Мишка.
– И не хвастать... Одним словом, военная тайна.
С любопытством оглядывался Мишка по сторонам, когда они поднимались по лестнице и шли по коридору. Навстречу попадались торопившиеся куда-то военные, моряки, пограничники, летчики. Везде было очень чисто, гладкий пол блестел, как каток. Но самый большой сюрприз ожидал Мишку в кабинете, куда они наконец вошли.
За письменным столом, в военной форме сидел знакомый человек с седыми висками, которого так недружелюбно встретил Мишка на крыше.
– Товарищ майор государственной безопасности, ваше приказание выполнено, – сказал Мишкин спутник.
– Хорошо, садитесь, товарищ Бураков. Ну что, Миша, узнал?
– Узнал.
– Тем лучше. Садись. Как же это ты споткнулся, дружок? Я думал, что ты хороший, честный парень. Так геройски зажигалки тушил и вдруг сумочки воровать.
Мишка сидел в кожаном кресле, опустив голову, красный от стыда и молчал.
– Думал я тебе поручить большое дело, – хмуро сказал майор, – да не придется теперь. Воров нам не надо. А жаль... Жаль...
Он взглянул на Буракова и тот поднялся.
– Разрешите идти?
– Идите!
Миша почувствовал как его тронули за плечо и тоже встал. Но он не мог так уйти, не сказав ни слова.
– Я в первый раз, – пробормотал он. – До этого – никогда...
– Сумочку – в первый раз? А раньше, чем промышлял?
– Ничем. Никогда. Раньше я с отцом и с матерью жил. Вы же знаете...
– Знаю. – Майор провел рукой по его волосам, теперь он улыбался. – И что в первый раз пошел на такое дело, тоже знаю. Дворнику-то пять рублей так и не отдал? Эх, ты! Горе наше! Ну, пойди, подкрепись, а потом продолжим беседу...
Вылезая из глубокого кресла, Мишка обратил внимание на маленький чемоданчик, стоявший около стены. Замки и ручка этого коричневого чемодана были совсем необычные. И все-таки Мишка был уверен, что где-то, совсем недавно, он видел этот чемодан. Майор заметил пристальный взгляд мальчика, но ничего не сказал.
Бураков с Мишкой вышли в коридор, вошли в комнату, где на столе стояла еда. Мишка не ел ни супа, ни каши с того самого дня, как мать в последний раз ушла из дому.
– Садись и ешь, – сказал Бураков и, взяв газету, сел в стороне на диван.
Мишка принялся за еду и только когда в мисках было уже пусто, спохватился и пожалел, что заторопился и не разобрал вкуса того, что он съел.
Когда они вернулись в кабинет, майор по-прежнему сидел за столом, перелистывая бумаги.
– Теперь давай потолкуем, – сказал майор. – Во-первых, откуда ты знаешь этот чемоданчик?
– Видел... а только где – не могу вспомнить.
– Я помогу, – сказал майор, вынимая черные с золотым ободком часы. – Такие часы ты не видел случайно?
При первом взгляде на часы Мишка вспомнил все: рынок, однорукий, чемодан. Человек в военной форме без петлиц. Папиросы...
Он толково и подробно рассказал все, что наблюдал на рынке. Слово в слово повторил весь разговор однорукого с военным.
– Ты наблюдательный парень, – похвалил майор. – Молодец! Видимо, я в тебе не ошибся.
Потом майор рассказал Мишке о том, что в Ленинград проникло много врагов: одни пускают ракеты во время воздушных налетов, указывая противнику важные объекты, другие распространяют всевозможные слухи и всячески подрывают оборону города.
Главное – ракетчики. Их нужно быстро выловить. Если бы Мишка собрал несколько надежных ребят и установил посты на разных улицах, то можно было бы заметить человека, пустившего ракету. Затем нужно за ним следить: узнать, где он живет, куда ходит, с кем встречается. Предложение майора очень понравилось Мишке и он с радостью согласился помогать обороне города.
"Однорукий", по словам майора, представлял особый интерес.
К часу ночи разговор закончился. Все было решено. Домой идти было поздно и Мишку положили спать на диван в комнате, где он обедал.
Мальчик долго не мог заснуть. Он думал о том, как он выловит однорукого и всех бандитов.
Новый день
Утром в комнату зашел Бураков и принес завтрак.
– Ну, вставай, – сказал он, поднимая штору. – Сегодня ночью я к тебе раз пять заходил во время тревог. Спал ты, как убитый. Стрельба сильная была, а ты только носом сопел.
– Ну да?
– Вот тебе и ну да... Закусывай!
Мишка быстро надел ботинки, подпоясался, наскоро пригладил свои вихры и направился к столу.
– Подожди, сперва умыться надо!
После умывания Мишка принялся за еду и чай. Пока он ел, Бураков сообщил ему дальнейший план действий.
– Сейчас я тебя отпущу домой. Работать ты будешь со мной. Я буду заходить к вам каждый день вечером, а когда поставим телефон, то будем звонить друг другу.
– А майору? – спросил Мишка.
– Майору? Ему звонить нужно только в крайнем случае. Понятно? Если что-нибудь особенное случится. Я его помощник и буду ему обо всем докладывать. Придешь домой, собери ребят, но только тех, – за которых ты можешь ручаться. Не болтунов, смелых, толковых. Понятно?
– Понятно.
– Пусть их меньше будет, да лучше. Вечером ты меня познакомишь с твоими ближайшими приятелями.
...С Литейного проспекта Мишка свернул на набережную. Он шел неторопливо, думая о том, что видел, слышал и пережил за последнее время. Беседа с майором многое открыла ему. Подлая хитрость, обман, коварство, подкуп – это тоже сильное и опасное оружие врага.
Пройдя Летний сад, Мишка свернул к Марсову полю, перешел Кировский мост и направился к Ситному рынку. Он осторожно пробрался сквозь толпу к месту, где он видел однорукого. Но там его не оказалось. Мишка простоял больше часа, разглядывая людей и прислушиваясь к разговорам. Однорукого нигде не было. Выбравшись из толкучки, он залез на лестницу рыночного корпуса. Отсюда было хорошо все видно, но из-за тесноты лица людей было невозможно разобрать.
– Мишка! – услышал он знакомый голос.
К нему протискивался Васька.
– Куда ты пропал? Мы тебя искали, искали вчера... Думали, разбомбило... Собирались по больницам разыскивать.
– По делам ходил, – серьезно ответил Мишка. – А ты чего тут?
– А я очереди продаю.
– Очереди продаешь? – удивился Мишка. Васька забрался на лестницу и, устроившись рядом с другом, объяснил, что это значит.
– Как тревогу объявят, из очереди все уходят. Я, понимаешь, вон в тот подъезд запрячусь и жду. Как отбой заиграет, – я уж у ларька первый. Хорошо платят. Видал?
Васька достал из кармана пачку "Зефира", открыл ее и протянул Мишке.
– Нет, я бросил курить, – отказался Мишка.
– Почему?
– Так. Ни к чему это, – резко сказал Мишка. Васька с изумлением посмотрел на приятеля, смутился, закрыл коробку, повертел ее в руках и спрятал в карман.
Некоторое время они сидели молча. Васька чувствовал, что приятель его как-то изменился. Но как – этого он не понимал.
– Где Степка? – спросил через минуту Мишка.
– Дома, наверно. Я что случилось?
– Ничего. Потом все расскажу. Пойдем.
Они спустились вниз, выбрались на улицу и молча пошли к дому.
Ракетчик
Тревоги следовали одна за другой с небольшими перерывами, иногда по двенадцати раз в сутки. Особенно жестокие налеты были по ночам. В черное небо, по-прежнему летели разноцветные ракеты, пущенные неизвестной рукой.
Команда Мишки Алексеева – пять надежных и проверенных друзей – с вечера расходилась по разным улицам и добросовестно дежурила до утра. Днем ребята спали в Красном уголке жакта, где у них находился штаб. Каждый день в штаб заходил Бураков.
– Ну, как дела? – спрашивал он Мишку.
Тот пожимал плечами и вот уже третий раз отвечал одно и то же.
– Плохо...
Они садились к столу, вытаскивали план Ленинграда, смотрели и заново намечали посты на улицах и переулках.
– Отсюда сегодня пускали. Я сам видел с вышки. Может быть, на эту улицу, Миша? –спросил Бураков.
...Как только начало темнеть, Васька Кожух отправился на новое место, в глухой переулок. Васька прошел его из конца в конец, изучая ворота, выступы, подъезды, чтобы знать, где можно в случае чего укрыться.
Дойдя до конца улицы, Васька повернул назад и подошел к группе людей стоявшей у ворот. Его обогнал высокий, худой юноша, с трубкой под мышкой, в каких обычно носят чертежи. Васька видел, как он прошел несколько домов, оглянулся и вошел в подъезд. В это время завыла сирена.
– Мальчик, иди в бомбоубежище, – сказала дворничиха, пытаясь схватить Ваську за локоть.
Но Васька уже исчез в темноте. Он прошел шагов сто и забрался между колоннами школы, как раз против подъезда, куда вошел худощавый парень. На улице все стихло. Где-то далеко начали хлопать зенитки, и звуки стрельбы постепенно приближались.
Уже заговорили зенитные батареи Петроградской стороны.
И тут Васька заметил: во втором этаже, над дверью, той самой, в которую зашел худощавый парень, вспыхнул и исчез огонек. Через минуту огонек снова мелькнул, осветив лицо парня, склонившегося над подоконником открытого настежь окна. Прошла минута и вдруг с легким шипением из окна полетели ракеты. Вспыхивая ярко-зеленым светом, догоняя одна другую, они летели по направлению Петропавловской крепости.
От неожиданности сердце Васьки забилось, как пойманный воробей в западне. Что делать? Он сразу забыл все наставления Буракова и советы Мишки.
Долговязый парень спустился вниз и остановился на миг в подъезде. Осмотревшись, он медленно направился вдоль переулка.
В это время просвистела вблизи бомба. Васька, не обращая внимания на грохот взрыва, крался за темной фигурой. Долговязый свернул направо, на улицу, где дежурил Степка. Васька перебежал на другую сторону и вдруг носом к носу столкнулся с ракетчиком, который неожиданно повернул обратно. С минуту они молча стояли друг против друга, не желая уступить дорогу.
– Ты что? – спросил, наконец, долговязый.
Он был на голову выше, но это не остановило Ваську. Что было силы он ударил кулаком в лицо ракетчика.
Не ожидавший удара, парень растерялся. Васька тотчас же дал ему подножку и толкнул в грудь. Долговязый повалился, но падая, увлек Ваську за собой. Они клубком покатились на мостовую. Ракетчик был гораздо сильней и Васька это сразу почувствовал.
– Степка-а! – крикнул он. – Степ-а-а!...
Ракетчик, прижав Ваську к камням мостовой, бил его по голове. У Васьки звенело в ушах, но он цепко ухватил противника за ногу, повыше колена.
Раздались торопливые шаги.
– Кто тут? Васька, где ты? – послышался знакомый голос.
– Степа... Держи его... Ракетчик... – хрипло отозвался Васька.
Степка навалился на долговязого. Некоторое время они втроем барахтались в темноте, не обращая внимания на сыпавшиеся кругом осколки. Наконец, Степке удалось поймать руку парня и он резким движением повернул ее. От боли долговязый вскрикнул и перевернулся на живот. Степка повернул руку еще сильней и закрутил ее за спину.
– Васька, держи ему другую, выворачивай... Теперь не уйдет!
Повизгивая от боли, парень лежал не шевелясь. При малейшем движении, Степка выворачивал ему руку сильней, причиняя мучительную боль.
– Лежи! Васька, надо его связать... Веревка есть?
Васька бросился к воротам дома, вытирая на ходу рукавом кровь, капавшую из разбитого носа. Сорвать провод от звонка было делом одной минуты. Я еще через минуту руки ракетчика были крепко связаны и ребята повели его в свой штаб, в Красный уголок домохозяйства.
В Красном уголке никого не было.
Долговязый сидел на стуле и испуганно следил за возбужденными ребятами, которые не знали, что делать дальше.
– Звонить, что ли? – спросил Васька.
– Подождем Мишку. Пускай он сам...
– Надо бы его обыскать, – предложил Васька.
– Пускай Миша сам...
Прозвучал отбой воздушной тревоги и вскоре пришел Мишка.
– Вот! Ракетчика поймали. Зеленые ракеты пускал, – с торжеством сообщил Васька.
После доклада Васьки, Мишка позвонил майору. Коротко передав о случившемся, Мишка спросил, что им делать.
– Я сейчас сам приеду, а вы смотрите за ним.
– Есть смотреть! – по военному сказал Мишка, повесил трубку и, хлопнув по плечу Ваську, добавил.
– Вася! Иди умойся. Смотри, все лицо в крови...
– Потом, – неохотно ответил Васька.
Мишка понял друга: жаль, конечно, смыть знаки боевой доблести до прихода майора.
Через четверть часа во двор въехала машина. Из нее вышли двое военных и прошли в Красный уголок. Вскоре они вышли обратно с двумя подростками и долговязым парнем. Я минуту спустя машина остановилась на углу переулка, где был пойман долговязый.
При свете фонарика майор с Васькой внимательно осмотрели мостовую, и тротуар. Около стены они подобрали трубку-футляр. Затем сели в машину и уехали.
Допрос
Когда Васька вошел в кабинет, он был уже вымыт, перевязан, ссадины смазаны йодом и одежда вычищена.
– Ну входи, герой, входи, не стесняйся, – приветливо встретил майор мальчика.
Васька подошел к письменному столу и остановился в нерешительности.
– Садись. Закури, – сказал майор, протягивая портсигар.
– Я не курю.
– Неужели? Я помню на крыше ты не отказывался.
– На крыше... это когда было-то.
– Да уж не так давно. Недели еще не прошло.
Майор внимательно смотрел на мальчика, и в его лукавой улыбке не было насмешки.
– Нет, верно, я теперь не курю... Совсем бросил.
– Не куришь потому, что нет...
– Как нет? Пожалуйста. Даже вас могу угостить. – Васька вытащил из кармана сильно помятую коробку "Зефира" с поломанными папиросами.
Майор и Бураков рассмеялись.
– Зачем же тебе папиросы, если бросил курить?
– А так... на всякий случай.
– Ну, если это правда, тем лучше. Поговорим о делах, более серьезных. Расскажи, как ты ракетчика поймал, – сказал майор, закуривая.
Васька подробно рассказал о том, что произошло. Дойдя до драки, Васька так воодушевился, что даже вскочил с кресла и с горящими глазами изобразил весь ход борьбы.
– Ты хорошо видел огонек в окне и его лицо? – спросил майор.
– Да хорошо. Я как раз напротив его стоял, На другой стороне улицы.
Майор помолчал.
– Теперь скажи мне, кто разрешил тебе задерживать ракетчика и драться? – строго спросил он. – Если бы ты неделю тому назад увидел ракетчика и между вами произошло то, что случилось сегодня, я бы тебя похвалил. Но тебе объяснили, что за ракетчиком нужно следить: установить где он живет, куда ходит, с кем встречается. Он не один, их целая банда. Я теперь все они насторожатся и поймать их труднее будет. Выходит, что пользы ты сделал на рубль, а вреда – на десять. Как ты думаешь, его сообщники сейчас знают, что он у нас?
– Откуда? Никто нас не видел.
– Вас-то никто не видел, но он-то исчез. Его, наверное, ищут...
Васька сидел пришибленный. Конечно, он поступил опрометчиво, забыв, что говорил ему Бураков и о чем предупреждал Мишка.
– Это еще не все, – продолжал майор, – как ты думаешь, мог он тебя заколоть финкой во время драки и убежать?
– Какой финкой?
– Вот этой финкой, – сказал майор, показывая маленький кинжал. – Счастье твое, что так все обошлось. Но дело ты испортил. – Майор помолчал. Васька сидел опустив голову.
– Пусть это послужит тебе хорошим уроком. Дисциплина прежде всего. Мы имеем дело с опасным и хитрым врагом.
Майор посмотрел на часы.
– Я должен идти. Переночуешь ты здесь. Проводите его, товарищ Бураков. Спокойной ночи, Вася! – и майор доброжелательно улыбнулся. На душе у Васьки стало легче.
Майор спустился этажом ниже и коридором прошел в комнату следствия.
Гладкие стены, пустые углы, ни одной лишней вещи, только письменный стол, перед ним два стула, третий стул стоял одиноко посреди комнаты и на него падал свет лампы.
Майор сел за стол и сразу же к нему ввели арестованного. Глаза долговязого парня беспокойно бегали по сторонам, а руки заметно дрожали.
– Садитесь. Стул перед вами.
Арестованный вздрогнул; прищурил глаза, стараясь разглядеть говорившего и, шагнув к стулу, неловко сел.
Майор, помолчав минуту, спросил:
– Ваша фамилия, имя и отчество?
– Я же вам говорил... Каплунов, Валерий Георгиевич...
– Год рождения?
– Я родился в тысяча девятьсот двадцать втором году.
– Адрес... где вы проживали?
При этом вопросе у парня дрогнули брови.
– Я же говорил...
– Не помню.
– Улица Воскова, один, квартира три.
– С кем вы проживали?
– Один.
– Где ваши родители?
– Их нет. Они давно умерли.
– Подробней, пожалуйста. Когда умерли?
– Отца я вообще не знаю, а мать умерла, когда мне было пять лет.
– Значит, вы круглый сирота. Кто же вас вырастил?
– Я жил у тетки в Луге.
– Когда вы приехали в Ленинград?
– В прошлом году. Я поступил учиться и переехал.
– Получили комнату. Адрес?
– Я же...
– Отвечайте на вопросы, – резко сказал майор.
– Улица Воскова один, квартира три.
– Каким путем вы получили комнату?
В это время раздался звонок. Майор взял трубку.
– Товарищ майор, это Бураков говорит. Я выяснил. По улице Воскова в доме один, вообще, никто не живет. Там школа. Каплунов Валерий Георгиевич в городе не значится.
– Так. Все?
– Все.
Майор повесил трубку и снова обратился к арестованному.
– По странной случайности, в доме номер один по улице Воскова помещается школа и никаких квартир нет, – отчеканил майор.
Глаза у парня стали круглыми и уставились в одну точку. Затем он их потупил.
– Начнем сначала? – спросил майор через несколько минут. – Как ваша настоящая фамилия?
– Каплунов, – еле слышно ответил арестованный.
– Имя и отчество?
– Валерий Георгиевич.
– Год рождения?
– Тысяча девятьсот двадцать второй.
– Адрес?
Парень молчал, опустив голову на грудь. Плечи у него дергались.
– Чистосердечное раскаяние и правда могут облегчить вашу участь. Вы будете говорить правду?
– Буду.
– Куда вы пускали ракеты?
– На Петропавловскую крепость.
– Рассказывайте все: когда вы приехали в Ленинград, где жили без прописки, кто вам дал ракеты...
– Я все скажу... я все скажу. Я совсем не хотел пускать ракеты, но меня дядя заставил. Он ждал немцев и хотел им помогать, – начал говорить арестованный.
Из этого рассказа выяснилось, что отец его в прошлом торговец, был выслан за вредительство. Сам он жил у тетки в Луге.
Я когда началась война, его дядя, по фамилии Воронов, письмом вызвал племянника в Ленинград и тот поселился у него без прописки на
улице Воскова тринадцать, квартира семь. Дядя говорил, что немцы победят большевиков и установят свой порядок. При немцах дядя
рассчитывал сразу открыть большую торговлю. Среди знакомых, навещавших Воронова в последние дни, парень увидел и однорукого человека
с золотыми зубами.
Рисунки М. Таранова.