Л. Рассказов, П. Горский. Пароль "затвор"

Тимофей Васильевич Гиль

   В дни сражений за Москву, под Звенигородом, в партизанском отряде Сергея Андреевича Абакумова действовал юный разведчик Тимоша Гиль. Водил по глухим тропам в немецкие тылы партизан и солдат расположенной неподалеку воинской части, случалось, добывал для отряда продукты, ходил в разведку.
   С. А. Абакумов вспоминал, как ходил Тимоша в деревню, чтобы поджечь стога сена, в которых спрятаны были немецкие орудия. Учитель А. П. Черменинов говорил, как Тимоша разыскал его, раненого, в лесу и вместе с другим пареньком из отряда донес до медсанбата.
   Многое помнят партизаны.
   Однажды, было это в конце 1941 года, на подмосковные поля лег уже снег, Тимошу вызвали в штаб к командиру партизанского отряда. Рядом с командиром сидел майор-артиллерист. Сергей Андреевич сказал: – Мы с майором решили дать тебе серьезное задание: пойдешь в разведку один.
   Предстояло Тимоше пройти в занятую немцами деревню Улитино, узнать, где стоит немецкий гарнизон, велик ли он, сколько орудийных расчетов, где они расположены, где штаб. Возвращаться в отряд разведчик должен был через посты нашей воинской части по берегу Москвы-реки. Постовых предупредили, что мимо них пройдет советский разведчик, назовет пароль "Затвор".
   С котомкой за плечами, в которой лежали кусок хлеба да пара луковиц, Тимоша пошел выполнять задание. Миновав немецкие дозоры, благополучно добрался до Улитина. Деревня опустела, всех жителей немцы угнали в лес. На улице, во дворах, в огородах зеленые немецкие шинели.
   У одной избы Тимоша приметил замаскированное артиллерийское орудие. Посмотрел повнимательнее – насчитал три таких. Пригляделся: у некоторых сараев крыш нету, значит, в этих сараях тоже орудия установлены.
   И вдруг окрик немецкого часового:
   – Zuruek! Обратно!
   Как быть? Идти к часовому или сделать вид, будто не расслышал окрика, двигаться дальше? Раздумывать некогда. Тимоша продолжал идти.
   Часовой окрикнул его еще раз. Пришлось вернуться. Солдат схватил Тимошу за воротник, потащил по улице, втолкнул в большой сарай, что стоял неподалеку.
   Сидит Тимоша в сарае, а часовой около сарая ходит – караулит, руками хлопает: замерз, видно.
   А что, если выбежать, выхватить у немца ружье и ударить по голове? Нельзя. Штаб близко, уйти не удастся.
   Время движется медленно. Часовые сменились. Видит Тимоша сквозь щель: двое стали взбираться по лестнице на крышу, а оттуда двое спустились вниз.
   Значит, наверху фашистский наблюдательный пункт.
   Солдат, который привел Тимошу, передал его своему сменщику. Тот взял ружье и приказал следовать за ним. Вышли на улицу, перешли на другую сторону, остановились возле большой избы с красивыми наличниками на окнах. По всему видно, штаб: мотоциклы стоят, и людей много.
   Вошли в сени. Конвоир отправился в горницу, а Тимошу оставил под присмотром одного из солдат. Из избы доносились звуки музыки, полупьяные голоса.
   Конвоир скоро вернулся, впихнул Тимошу в горницу. Там за столом сидели немецкие офицеры. Тимоша пересчитал – восемнадцать. Стол был уставлен бутылками, тарелками с закуской. Один из офицеров вплотную подошел к Тимоше.
   – Откуда идешь?
   Тимоша молчал. От усталости, от голода, от волнения он едва стоял на ногах.
   – Зачем приходил в деревню? Тимоша знал, что немцы разрешали иногда деревенским приходить в свои избы, взять оставшуюся там мерзлую картошку, отрубей, овса.
   – Кушать, – жалобно протянул Тимоша. И жестом показал, что он голоден.
   Офицер ударил мальчика. Тимофей упал. Кровь хлынула из носа, из рассеченной губы, изо рта.
   – Партизан! Партизан! – кричал офицер. Потом он что-то сказал солдату. Тот ткнул Тимошу ружьем в спину и приказал идти.
   Тимоша встал. Сейчас раздастся выстрел – и все...
   Но немец не выстрелил. Тимоша шел медленно.
   – Хру-хру-хру, хру-хру, – скрипели по снегу ботинки немецкого солдата. Вдруг два сильных удара свалили Тимошу с ног.
   – Schnell! – крикнул конвоир.
   Тимоша с трудом поднялся. Навстречу по дороге ехал немецкий обоз. В крестьянских розвальнях везли зерно. Лошадьми управляли пожилые солдаты, видно, из хозяйственной команды.
   Обоз остановился, и конвоир остановился у обоза. Тимоша отошел от немцев метров на пятьдесят. Шагов конвоира не было слышно. Тимоша оглянулся, конвоир указал ему в сторону леса. Что это значит? Он свободен? А вдруг провокация? Тимоша пошел к лесу, словно нехотя, будто выполняя приказ немца. Немец не стрелял.
   Что произошло? Почему конвоир отпустил его? Может быть, мальчик пробудил жалость в сердце старика, что ехал с обозом? Может быть, конвоир вспомнил о своих детях или внуках?
   Остался жив, надо пробираться к Москве-реке, к нашим дозорам. Вот идет из ельника тропа.
   Тропа вывела Тимошу в лощину. Москва-река совсем близко. Можно проползти через лощину, справа от ельника. Но черный пиджак Тимоши так хорошо заметен на белом поле. Вот если бы был маскировочный халат!.. А что, если вываляться в снегу? Эта мысль понравилась Тимоше, и он начал кататься по снегу, переваливаясь с боку на бок. Влажный снег налипал на его одежду, и скоро Тимоша превратился в снежный ком. Пополз, не заметили его немецкие солдаты.
   Но вот в кустарнике немецкий минометный расчет. Минометчики наблюдают за тем берегом, там наши дозоры. Собирая последние силы, Тимоша прополз вдоль берега еще метров сорок – пятьдесят, спустился на реку. И вдруг сильный треск, страшный холод обжег тело. Тимоша оказался по пояс в воде. С трудом удалось ему выбраться на лед. И он полз и полз, потеряв счет времени.
   – Стой! Кто идет? – Часовой говорит по-русски. – Пароль?
   – Затвор! – прошептал Тимоша.
   Солдат доставил разведчика в штаб. В штабе Тимошу растерли спиртом, чтоб не простудился, не заболел, накормили горячими щами. Абакумову сообщили, что Тимоша из разведки вернулся.
   Вскоре деревню Улитино, куда ходил в разведку Тимоша, освободили от фашистов. Наши орудия били метко, все было известно: где вражеские орудия, где наблюдательный пункт, где штаб.
   После окончания войны Тимофей Васильевич Гиль жил под Москвой. Его фотографию вы можете видеть вверху страницы.