В долине гейзеров

У БЕРЕГОВ КАМЧАТКИ

   Шторм усиливается. "Кальмар" – двухмоторная шхуна с большой остойчивостью, и всё же нас так и бросает из стороны в сторону. Высокие волны с плеском и шипением лижут деревянные борта, холодными потоками перекатываются через палубу... К берегу не подойти. Капитан приказывает держать курс в открытый океан, и из наших глаз снова исчезают появившиеся было мутные очертания гористого берега Камчатки.
   А к этому берегу устремлены сейчас все наши помыслы. Отсюда начнётся наш поход в Долину гейзеров. Мы, четверо художников, совершили уже немалое путешествие. За нашими плечами лежит путь в двадцать тысяч километров. Мы пересекли Японское и Охотское моря, побывали на Чукотке. С чукчами-китоловами выходили в морс на охоту... Всюду мы делали зарисовки, наблюдали природу и жизнь людей.
   Впечатлений у нас множество, но впереди ещё самое интересное – гейзеры.
   – В Долину гейзеров вам вряд ли удастся добраться. Путь туда очень труден, – говорили работники нового Музея землеведения в Университете на Ленинских горах, где нам поручили написать картину "Гейзеры Камчатки". – Да это и не обязательно. Камчатскую природу вы напишете с натуры, а гейзеры можно изобразить и по фотографиям.
   Но мы решили во что бы то ни стало побывать в этой долине. Ведь чего сам не увидишь, того и не нарисуешь хорошо.

        Камчатка. Авачинская бухта

   И вот мы совсем близко от цели, а она снова отдаляется от нас... Уже четвёртые сутки как мы вышли из Авачинской бухты, а шторм всё не даёт подойти к берегу...

МЕДВЕЖЬИ СЛЕДЫ

   Наконец мы на камчатском берегу и любуемся строгой его красотой. Вдоль всего побережья протянулась горная гряда, высоко в небо уходят острые белые вершины вулканов... Камчатку недаром называют горой вулканов. Девятнадцать действующих вулканов на этом полуострове.
   В труднодоступных северо-западных отрогах одного из них, Кихпиныча, находится Долина гейзеров, куда нам надо пробраться...
   Четыре дня мы провели в посёлке рыболовецкого комбината – готовились к походу, договорились с проводником, достали лошадей.
   Их было три: крепкий, ладный Васька, одноглазый Косой, он же, как ни странно, Красавчик, и прелестная белая Находка.
   У Находки интересная история. Зимой лесничий увидел в овраге белое животное, весьма отдалённо напоминавшее лошадь. Оно было до того худо, что рёбра выпирали, морда распухла, глаза гноились... Из оврага лошадь пришлось тащить на санях, так она ослабла...
   Тут вспомнили, что в прошлом году проходившая экспедиция потеряла лошадку Чайку. Это она и была. Чайку привели на комбинат, откормили, выходили и теперь называют Находкой...

    Вороника (шикша)

   Сборы отнимали столько времени, что мы едва успевали рисовать. А всё кругом так и просилось на полотно. В зелени буйной камчатской растительности уже проступали первые краски осени. Синели на кустах продолговатые, точно подёрнутые изморозью ягоды жимолости, огненные гроздья рябины тяжело свисали с ветвей. В лесу под деревьями пестрели коврики голубики, брусники, "шикши" – водяники...

                                                                        Рябчик камчатский (камчатская лилия)

   Но и лето ещё не ушло: на лугах и в перелесках попадались кое-где удивительные но своей красоте тёмнопурпуровые сараны – камчатские лилии, лиловые астры, орхидеи...
   Мы бродили по окрестностям посёлка, не зная, чему больше дивиться: богатству и разнообразию растений или же обилию птиц и животных. Зайцев и белок мы не раз встречали и сами, а ребята из посёлка рассказывали нам, что в кедровнике живёт соболь, в зарослях ольшаника укрываются лисы, росомахи, бродит камчатский медведь, лакомка и рыболов.

    Карымский вулкан

   ...Лошади подкованы, всё готово. Мы разделились на две группы. Серафим Фролов с проводником поедут на лошадях, а Юрии Фролов, Иван Рыбачук и я – морем на катере. Встреча назначена в устье реки Шумной, в которую впадает Гейзерная.

    Кроноцкий вулкан

   Мне хорошо памятно это ясное, прозрачное утро. На берегу, прощаясь, машут нам руками рыбаки, начальник погранотряда, ребята...
   Наш катер идёт на значительном расстоянии от берега, но воздух так чист, что кажется, будто ослепительно белые конусы и пирамиды вулканов совсем рядом. Особенно красивы и величественны вулканы Кроноцкий и Карымский. Они точно вылиты из сверкающего льда.
   С гор сбегает множество бурных речек. То тут, то там блещут на солнце брызги водопадов, сверкает снег на склонах, искрится океан...
   До чего красива Камчатка!
   ...Приближается место нашей высадки. Катеру к берегу не подойти, приходится плыть на лодке. Вокруг бушуют огромные валы... Внезапно нашу лодку возносит на гребень гигантской волны, другая волна откатывается назад, и мы повисаем над обнажившимся дном... Секунда – и нас стремительно несёт вперёд. Спрыгнув в воду, мы с трудом удерживаем лодку. К счастью, всё обходится благополучно, только в этюдники набралась вода, и, когда мы вытаскиваем их на берег, из них течет, как из лейки.
   Тихий, пустынный берег лежит перед нами. О полной его безлюдности говорит чистота песка и груды плавника, выбеленного солнцем. Никто, видимо, не прикасается к нему, хотя плавник – великолепное топливо. На песке вдоль линии прибоя проложены круглые следы. Вглядевшись, мы без труда убеждаемся, что это отпечатки медвежьих лап. Следы ещё не успели просохнуть: как видно, совсем недавно по этому пустынному берегу прогуливался и, возможно, ловил лапой рыбу бурый камчатский медведь.


МЫ РОБИНЗОНЫ

   Раскинув палатку в пустынной долине реки Шумной, мы почувствовали себя робинзонами на необитаемом острове.
   Солнце давно перевалило за полдень. Есть хотелось зверски. Но к чему тратить запасы, когда вокруг "естественные ресурсы" – пища, которую щедро предлагает нам камчатская природа?
   Вода у берегов так и кишела рыбой. Летом, устремляясь в верховья реки, к местам метания икры, рыбы из породы лососевых некоторое время проводят в устье рек, привыкая к пресной воде... Рыбаки рассказывали нам, что рыбы иной раз бывает так много, что трудно грести: вёсла не погружаются в воду. Теперь мы убедились, что это правда.
   Иван первый поймал горбушу прямо руками. Мне подумалось, что на перекате ловля будет ещё удачнее. Я пошёл вверх по течению и спустился к реке. Плавники горбуш торчали из воды. Казалось, просто протягивай руки и тащи. Однако и такой способ рыбной ловли, как видно требует сноровки. Мне удалось поймать только двух рыб. Но я был доволен и с торжеством притащил их к костру.
   Что может быть лучше обеда у весёлого костра на берегу реки? Поев горячей ухи и запив сё вкусным чаем с подрумяненными сухарями, мы размечтались, какая чудесная жизнь ожидает нас в этом изобильном краю, где рыба сама плывёт в руки. Весь наш дальнейший поход представился нам сплошным праздником... Теперь я не могу вспомнить об этом без улыбки.
   Пока мы отдыхали, небо затянулось облаками тепловато-серых тонов, река потемнела, океан лежал серо-зелёный, без блеска. На горизонте, за каменистым мысом, светилась узкая золотистая щель, и мыс казался почти чёрным... Страстно захотелось написать всё это. Мы сели за этюды – наброски с натуры.
   Работали не отрываясь. Стемнело. Ровно рокотал океан. Из-за шума волн мы не сразу расслышали протяжное:
   – Эге-ге-ге-ге!
   Неужели это уже Серафим с проводником?
   – Где-е-е перепра-а-ва? – слабо донеслось с того берега реки.
   И тут мы со смущением подумали, что, увлечённые работой, совсем забыли засветло поискать место для переправы. Конечно, мы не ожидали, что товарищи так быстро проделают трудный путь, но всё же это было непростительным легкомыслием...
   Вооружившись шестом, я вошёл в реку. Кое-как сообща мы нащупали брод. Всадники въехали в воду и через несколько минут были на нашем берегу.
   Вскоре выяснилось, что мы совершили ещё несколько промахов. Мы не нарубили дров, не сварили ужина. Оказалось, что и место для лагеря выбрано неудачно: конечно, оно живописное, но кругом мало травы... Спутывая ноги лошадям и пуская их пастись, Фёдорыч, наш проводник, ворчал на нас, но мы тогда решили, что это просто пустая придирка.
   ...Ночью я проснулся от холода. Пламя костра просвечивало сквозь стенки палатки, озаряя всё внутри красноватым светом. Я вышел, примостился к огню. Вокруг было удивительно тихо. К солёному запаху океана примешивался дым костра, тихо рокотали волны, шуршала листва деревьев... Я сидел и думал о том, как нужно художнику хоть время от времени оставаться наедине с природой. И вдруг в голове у меня мелькнуло: почему же это не слышно хруста стеблей и тяжёлого топота стреноженных лошадей? Где они?
   Я бросился на розыски. Побежал в лес, к перекату реки: лошадей не было нигде. Вдруг до слуха донёсся цокот копыт и плеск воды. На реке замаячили тёмные силуэты и исчезли на том берегу. Ушли!.. А ведь без лошадей нам не добраться к гейзерам!.. Я разбудил товарищей, и мы пустились в погоню за беглецами. Лошади явно не хотели возвращаться. Особенно артачился Васька. Видно, уж очень не по вкусу пришёлся ему лагерь, где бестолковые хозяева больше думают о красотах природы, чем об усталых лошадях...
   С этой ночи мы стали внимательней к "мелочам жизни".

В ДОЛИНУ ГЕЙЗЕРОВ

   Наутро мы пустились в путь, медленно забираясь всё выше и выше. С трудом продирались мы сквозь сплошные заросли. Над нашими головами шелестела гигантская трава – шаломайник. Трава эта растёт буквально не по дням, а по часам: десять сантиметров в сутки. Под её широкими листьями может проехать всадник.
   Но трудней всего было продираться сквозь заросли ольшаника и кедрача. Человек в них, как муха в густой паутине...
   Мы нигде не обнаружили тропы, проложенной экспедицией, проходившей до нас к гейзерам... Пришлось пробиваться самим, то и дело пуская в ход топор.
   Изредка на коротких привалах мы пытались зарисовать, хоть наспех, то листья шаломайника, то причудливые очертания каменной берёзы. А потом снова принимались рубить кустарник, пролагая путь для навьюченных лошадей. Руки болели, пот лил с нас градом...
   К вечеру второго дня мы выбрались в зону высокогорной тундры. Заросли кончились. Ещё несколько километров пути по ущельям, заваленным камнями, а местами прошлогодним слежавшимся снегом, – и мы у края обрыва.
   Нашим взорам открылся огромный котлован с мрачными, почти отвесными стенами. Внизу плыли облака, а в просветах между ними вздымались клубы белого дыма. Мы догадались, что это струи пара, поднимающиеся из земли, – фумаролы. Вот она у наших ног, Долина гейзеров, к которой мы стремились!
   Первый спуск – метров четыреста – мы взяли с хода. Лошадей пришлось развьючить, но они всё-таки останавливались после каждого шага, в страхе косясь на обрыв. Мы вели лошадей под уздцы, тащили на себе весь груз н думали только об одном: неужели мы сегодня увидим гейзеры, которые до нас видели только двадцать человек?
   Но спуск всё же пришлось прервать: стемнело. К тому же начался дождь; он всё усиливался и постепенно превратился в страшный ливень. Опечаленные, помрачневшие, мы разбили палатку...

НА РАЗВЕДКУ

   Долина гейзеров. Наступило утро, дождь по-прежнему лил, не переставая. Спускаться с лошадьми было невозможно, но не сидеть же в бездействии так близко от цели! И вот мы втроём решили отправиться вниз на разведку.
   Осторожно спускались мы друг за другом по отвесным склонам... Шумел дождь, гудел ветер, но все эти звуки пересиливал странный гул, он слышался откуда-то снизу и походил на шум водопада... Держась за ветки кустарников, мы медленно подвигались вниз, мокрые до нитки.
   – Поглядите! – вскрикнул идущий впереди.
   Среди зелени мелькнуло красновато-жёлтое пятно. Это была голая бурая земля; даже сейчас, во время проливного дождя, она казалась сухой И горячей. Из отверстия посредине с лёгким шипением валил пар. Пахло серой... Впервые мы увидели вблизи фумаролу. Значит, скоро мы будем около гейзеров!
   Мы поспешили дальше и пересекли пологий склон, из почвы которого то тут, то там вздымались большие и малые струи пара.
   Запах серы становился всё гуще. Земля под ногами буквально горела: ноги жгло сквозь резиновые сапоги.
   Подойдя к одной из небольших фумарол, я осторожно протянул к ней руку, но на расстоянии не почувствовал тепла. Тогда я придвинул руку поближе; тотчас же кожа на кончиках пальцев побелела и сбежалась в складочки – земля обожгла меня своим горячим дыханием...
   И вот перед нами Долина гейзеров, открытая в 1941 году геологом Устиновой.
   Чудесное фантастическое зрелище перед нами. В глубине каменистого ущелья с шумом бежит мутная река, а из каменистых склонов, шипя, клокоча, вырываются клубы пара и бьют фонтаны кипятка. Иные из них высотой в десятиэтажный дом; пар, окутывающий их, уходит высоко в небо... Вокруг мощных струй брызжут маленькие фонтанчики... Удивительно мгновение, когда фонтан начинает бить. За секунду перед тем мы видели блестящий, гладкий, как зеркало, бассейн, но вот поверхность его начинает пузыриться, жидкость закипает, пар поднимается над ней... Внезапно раздаётся взрыв, и в небо с шипением и треском взлетает могучая струя!.. Представьте себе мрачную реку с зеленоватой водой, жёлтые, оранжевые, чёрные полосы на склонах долины и пар, пар, который, как дым в старинной битве, заволакивает всё, и вы получите некоторое представление о Долине гейзеров.
   Трудно дышать, влажный воздух насыщен сероводородом. Возле самой реки валяются горячие камни. А какой шум! Шумит река, шипит пар, и всё перекрывает подземный гул, будто мы попали в кузницу, где ни на минуту не прекращается таинственная, жаркая работа...
   Впоследствии мы немного привыкли к этому зрелищу, к гулу и запаху серы... Но никогда не забыть мне первого грозного впечатления. И ещё одно чувство, связанное с этими местами, хорошо запомнилось мне. Как-то, увлечённый работой, я задержался в Долине до темноты; товарищи ушли, и я направился к нашему лагерю один. Я был совершенно один в этой странной местности, где из-под земли бьёт кипящая вода, а рядом холодным белым покровом лежит снег... С какой нежностью смотрел я на следы, проложенные товарищами, как приятен был домашний запах ржаного сухаря, лежавшего у меня за пазухой! Природа красива, ребята! Но как хорошо ощутить присутствие человека, почувствовать человеческое тепло в дикой, безучастной, огромной пустыне!

МЫ ДОСТИГЛИ ЦЕЛИ

   В течение двух дней мы спускались к гейзерам, не перенося лагеря, и писали этюды под проливным дождём. В краски попадала вода, картонки размокли, работать было тяжело, к тому же к концу второго дня мокрыми хлопьями повалил снег.
   Наконец засняло солнце, и мы смогли раскинуть палатку поблизости от Долины гейзеров... Но тут появилась другая трудность: от яркого, режущего блеска снега глаза у нас болели и слезились.

    Гейзер 'Первенец'.

   Всё же мы работали целые дни, торопясь зарисовать как можно больше.
   Теперь мы передвигались по долине без опаски. Мы убедились, что гейзеры извергаются через определённые промежутки времени, от пятнадцати минут до двух с половиной часов. Приноровившись к этим промежуткам, можно работать без риска, что тебя обдаст кипятком.

    Гейзер 'Великан'.

Только раз, расположившись возле безобидного на вид котлована, мы были испуганы внезапно вырвавшейся шипящей струёй пара.
   Крупных гейзеров в этой долине двенадцать. Самые большие из них – Первенец и Великан. Великан бьёт в небо метров на пятьдесят, струя у него около трёх с половиной метров в поперечнике...
   – Кипятка у нас сколько угодно, – смеялись мы. – Хочешь, чай заваривай, хочешь, суп вари.
   К сожалению, суп варить было не из чего. Рассчитывая на охоту, мы оставили большую часть запасов в долине реки Шумной.
   Фёдорыч тщетно бродил с ружьём: дичи здесь не попадалось, не было даже медведей... У нас остались только сухарные крошки да банка консервов.
   Наша основная работа была закончена: мы зарисовали общую панораму долины, отдельные гейзеры, грязевые котлы... Хотелось бы, конечно, поработать здесь ещё, но голод подгонял нас, к тому же и погода грозила опять испортиться.
   Слишком долго рассказывать о нашей обратной дороге. Скажу только, что мы повидали немало любопытного, а ещё больше наслушались рассказов. Местные жители убеждали нас, что на Камчатке есть ещё гейзеры, пока не помеченные на карте, говорили о целебных источниках, которые никто из учёных ещё не описал... У нас не было возможности проверить эти слова.
   Если нам доведётся ещё раз побывать на Камчатке, мы постараемся удостовериться, где тут правда, а где вымысел.
   А может быть, со временем это сделаете вы, ребята?



  Камчатка. Бухта Авачинская. Отсюда началось путешествие художников в Долину гейзеров.



  Долина гейзеров, окутанная облаками горячего пара, открылась взорам путешественников.

Рисунки В. Т. Давыдова