Отчего музыка становится симфонической?

   Теперь, в заключительной нашей беседе, после того, как мы поговорили о смысле музыки, о том, что называется классической музыкой, об оркестровке, теперь мы можем взяться за самые трудные вопросы: что делает музыку симфонической? Чем отличается симфоническая музыка от всякой другой?
   Когда на эти вопросы пытаются ответить, обычно говорят очень длинно, употребляя массу тяжелых, непонятных слов.
   На самом деле все это не так уж сложно, да к тому же это самое интересное в музыке.
   Давайте попробуем разобраться.
   Ключ к пониманию наших вопросов кроется в слове "развитие". Развитие – вот главное в музыке, как и в жизни. Развитие – это изменение, рост, расцвет; развитие – это и есть жизнь.
   Но что означает развитие в музыке?
   То же самое, что и в жизни. У каждого большого музыкального сочинения есть своя жизнь – от начала до его конца. И за это время, от первой ноты до последней, все его темы, его мелодии, все музыкальные идеи, даже самые маленькие, вырастают, развиваются, поднимаются в полный рост.
   Как это происходит? Как идет это развитие?
   Оно проходит три стадии, как трехступенчатая ракета, запущенная в космическое пространство.
   Сначала – рождение: первый листочек проклевывается из семечка. В начале Пятой симфонии Бетховен посадил зёрнышко – четыре маленькие ноты, "та-та-та-та-а...". И вот из этого зерна, из этих нот прорастает цветок – мелодия!
   Затем наступает вторая стадия – цветок растет. С каждой минутой он становится все больше и красивее. Теперь первые четыре ноты выглядят совсем по-другому, они превратились в сложную мелодию, но эта мелодия появилась не сама по себе, а именно из тех первых нот!
   И тут третья стадия, самая нижняя – изменение.



   Это очень похоже на то, что происходит с яблонькой. Зимой мы видим ее ветки голыми; потом приходит весна – дерево покрывается цветами; потом летом лепестки цветов осыпаются и начинают наливаться яблоки. Дерево по-разному выглядит в разные времена года, но это одно и то же дерево.
   То же случается и с нами. Мы изменяемся год от года – наш характер, наши привязанности, даже внешность.
   И в музыке происходит то же самое.
   Бетховенский цветок из Пятой симфонии изменяется так быстро, так часто и так кардинально, что его не сразу и узнаешь; кажется, ничего не осталось от первых четырех нот, кроме ритма... Темы и мелодии звучат то тихо, то громко, звучат в разных тональностях, их играют разные инструменты, они постоянно меняются, но это цветы на одном стебле. Это – развитие приведения, его реальная жизнь...
   Конечно, не всякая музыка – симфоническая; однако всякая музыка так или иначе развивается. Даже маленькая народная песенка или простая популярная мелодия. Но эти маленькие песенки развиваются главным образом повторением. Это все равно как бывает в споре. Если вы хороший спорщик, вы находите все новые и новые доказательства. Ну, предположим, вы захотели шутки ради доказать, что Канада – тропическая страна. Вы станете приводить аргументы: скажете, что в Саскачеване нашли тропические цветы, что прошлой зимой несколько дней подряд солнце в канадских горах грело жарче, чем во Флориде, и так далее и так далее.
   Ну, а если вы человек простодушный, вы будете упрямо твердить своё: "Канада – тропическая страна", "Канада – тропическая страна"… Вот то же самое делают и популярные песенки; они повторяют одно и то же по многу раз.
   Мелодию вбивают в голову.
   Первый шаг к настоящему развитию – вариация. Всякая вариация – это повторение. Но неточное повторение, понимаете? Что-то изменяется... Как раз этим и берёт джаз: когда солист джаза играет популярную мелодию, он не просто повторяет ее вновь и вновь, он придумывает собственные вариации. Это уже похоже на развитие. Это – развитие, потому что это – изменение.    Но это еще не симфоническое развитие. Бетховен применяет этот прием в Героической симфонии. В последней части симфонии Бетховен написал несколько вариаций на тему, которая кажется такой маленькой, такой простенькой, что даже не выглядит настоящей мелодией. Но как он развил ее! В первой вариации эхо отвечает каждой из нот первоначальной простенькой мелодии: во второй добавляется новая, более быстрая мелодия; потом еще одна, еще более быстрая; но первая, начальная мелодия тут же, где и была... Что бы ни происходило вокруг нее, первая мелодия на своем месте.



   Запомните, пожалуйста: всякая музыка в той или иной степени зависит от развития. И чем больше развития, тем больше музыка звучит как симфоническая. Основа развития – повторение. Но чем менее точно повторяется мелодия, чем изобретательнее композитор в повторениях, тем ближе его музыка к симфонической.
   Теперь мы должны выяснить: как же композиторы используют повторения (неточные повторения!), чтобы развить сочиненные ими мелодии до уровня симфонического произведения?
   Первый способ мы уже видели: это вариации. Но есть и другой способ, он встречается так же часто. Трудно найти симфоническое произведение, в котором не использован этот прием. Он называется секвенция.
   Слово секвенция кажется трудным, но означает оно очень простую вещь. Во всех секвенциях серии нот повторяются, но повторяются на другой высоте. Мелодия звучит выше или ниже – вот и всё. Секвенцию можно сделать из любой мелодии. Секвенция делает музыку похожей на стройку: мы забираемся все выше и выше, как каменщики, которые кладут стены. Выше и выше, и вот у слушателя создается впечатление, будто мы куда-то идем, куда-то поднимаемся. Другими словами – впечатление развития.
   Конечно, секвенция может быть и нисходящей: мелодия звучит все ниже и ниже, но этот прием применяют гораздо реже, он не так волнует: нет ощущения подъема.
   Одна из самых знаменитых секвенций в истории музыки принадлежит Чайковскому; это секвенция из его увертюры "Ромео и Джульетта". Когда вы будете слушать увертюру, обратите внимание: мелодия поднимается все выше, выше, набирается сил и потом взрывается, как динамит.



   Как видите, секвенция – очень простой способ развивать музыкальную тему; это – повторение с повышением, и почти всегда такое повторение волнует слушателя.
   Но достаточно о секвенции. Есть гораздо более важный способ развития мелодий – имитация, подражание одного голоса в оркестре другому.
   В чем состоит такое подражание? Просто в том, что сначала какую-то фразу играет гобой, а потом ему подражают скрипки, или наоборот? Нет, не в этом. Самое увлекательное здесь вот в чём: когда появляется второй голос, подражающий первому, этот первый голос продолжает играть что-то своё, так что вы вдруг слышите сразу две мелодии!
   Это великое средство музыки!
   Вы легко можете увидеть это многоголосие, если вспомните песенку "Братец Яков, братец Яков".
   Например, пусть ваша сестрёнка начинает:

   "Братец Яков, братец Яков.
   Спишь ли ты? Спишь ли ты?"

   И в этот момент вступает папа: он поет с этих же слов ("Братец Яков, братец Яков..."), а сестра продолжает дальше:

   Слышишь звон на башне?
   Слышишь звон на башне?

   Тут включаетесь вы – третий голос!
   Теперь папина очередь петь: "Слышишь звон на башне?" Сестра подходит к концу: "Дин-дон-дон, дин-дон-дон"... А вы еще в самом начале...
   Вот у вас получилась настоящая имитация! На музыкальном языке такая имитация называется канон. Канон может звучать очень совершенно, богато – в зависимости от того, сколько голосов слышится разом. Он может быть еще более совершенным, когда он становится фугой, вроде тех, что так любил Бах.
   Каноны и фуги – это самое значительное изменение мелодии. Её можно перевернуть или поднять наверх. Как будто композитор рассматривает музыкальный материал под разными углями, сверху, снизу, со всех сторон, пока мы не узнаем о нём всё, что стоит узнавать. Тогда можно сказать: мы слышали хорошо разработанную мелодию.
   Итак, вот что делает симфоническую музыку симфонической развитие, изменение, расцвет, смена, игра мелодий... Теперь, если вы внимательно читали эти страницы и будете внимательно слушать музыку, вы, быть может, услышите её по другому, совсем по-новому. Вы услышите не просто набор мелодий, не просто возбуждающие звуки большого оркестра, но заметите весь процесс развития музыки. А это самое главное, это важнее всего услышать в каждом музыкальном произведении рост мелодий, жизнь мелодий, биение крови в артериях музыки, связь каждой нотки с каждой другой нотой...

Пересказал С. Соловейчик.