Пушкин и царская цензура

   Если вы посмотрите сочинения Пушкина, изданные в XIX столетии, то вы не найдёте в них многих стихотворений – и как раз тех, которые сейчас печатаются во всех хрестоматиях и заучиваются наизусть. Вы не найдёте ни "Вольности", ни "Деревни", ни "К Чаадаеву", ни "Кинжала", ни послания к декабристам "В Сибирь".
   В других же произведениях Пушкина вы найдёте пропуски, ряды точек вместо стихов, а в третьих – такие переделки и искажения, которые разрушают политическую направленность этих произведений.
   Неполнота изданий, пропуски и искажения, конечно, меняли весь характер творчества Пушкина, и долгие годы наш народ знал Пушкина не таким, каким мы знаем его теперь. Цензура усердно трудилась над тем, чтобы извратить образ "непокорного" поэта, чтобы скрыть от народа то, за что мы и сейчас ценим Пушкина и чем гордился он сам.

"Что в мой жестокий век восславил
я свободу..."

   Вот что считал Пушкин своей заслугой, своим подвигом, достойным бессмертной славы; и именно те произведения, в которых он славил свободу, восставал против тирании царей и рабства крепостных крестьян, долгие годы оставались под запретом цензуры.
   Цензурному гонению Пушкин подвергся с первых же лет своей литературной деятельности. Гонение это особенно усилилось, когда в мае 1820 года царь Александр I выслал Пушкина из Петербурга на Юг. Уже одно имя опального поэта настораживало, пугало цензоров, и они глупо и вздорно вычёркивали, запрещали печатать даже то, на что и внимания не обратили бы, если бы на рукописи не стояло имя Пушкина.
   Пушкин знал это и вынужден был некоторые свои стихотворения печатать без подписи, например, "К Овидию", где он говорит о ссылке, о своей участи, равной мрачной участи Овидия, тоже изгнанного когда-то императором Октавианом из Рима в далёкую Скифию, на берег Чёрного моря. Таким образом, ему удавалось обмануть свою "старинную приятельницу", бестолковую "старушку" – цензуру.
   Письма Пушкина к друзьям из Кишинёва и Одессы полны жалоб на цензуру и цензоров. Но Пушкин никогда не удовлетворялся одними жалобами. Тогда же в Кишинёве, в 1822 году, он написал "Послание цензору" – едкую сатиру на цензурных чиновников, гонителей просвещения и в списках пустил её "гулять по свету". Эта сатира была напечатана только в 1857 году, спустя двадцать лет после смерти Пушкина.
   В 1826 году царь Николай I вернул Пушкина из ссылки из села Михайловского и в виде особой милости объявил ему, что он сам будет его цензором.
   Цензура царя оказалась ещё тяжелее, чем обычная цензура. Если скудоумный цензор запрещал или вычёркивал что-нибудь, с ним можно было спорить, на него можно было жаловаться министру народного просвещения, а как спорить с царём и кому на него жаловаться? Кроме того царская "милость" не всегда освобождала Пушкина от обычной цензуры, и таким образом Пушкин оказался под двойной цензурой: царя и Цензурного комитета.
   Летом 1831 года Пушкин жил с женой на даче в Царском Селе. Там в кругу близких друзей, среди которых были Жуковский и молодой Гоголь, он прочитал "Сказку о попе и о работнике его Балде". Гоголь и особенно Жуковский с восторгом слушали новую сказку Пушкина, восхищались её простотой, юмором, её подлинно народным духом.
   И в самом деле, это одна из самых народных сказок Пушкина. В ней Пушкин выразил народный взгляд на церковнослужителей.
   Священнослужители зачастую сами жили совсем не так, как учили. Их лицемерие и неправда возмущали народ. Он жаждал справедливости, сурового возмездия и слагал смешные, остроумные сказки, в которых высмеивалось жадное духовенство и над ним всегда брали верх честные, сметливые труженики-батраки.

   Поп "толоконный лоб". Рисунок А. Пушкина

   Пушкин знал и любил эти сказки. Одну из них, "О попе и о работнике его Балде", он записал, а потом обработал в стихотворной форме.
   Пушкин не был религиозным человеком. Поп в его сказке – жадный, бессердечный, бесчестный, глупый, настоящий "толоконный лоб". А батрак Балда у Пушкина – труженик-богатырь, мастер на все руки. Он умён и сметлив, не боится ни работы, ни чертей и ничего на свете.
   "Сказку о попе и о работнике его Балде" Пушкин даже и не пытался напечатать, знал: цензура не пропустит. Уже после его трагической смерти, когда друзья поэта издавали собрание его сочинений, Жуковский решил издать и сказку о попе. Чтобы пропустила цензура, он вынужден был попа заменить купцом Кузьмой Остолопом, и сказка была напечатана под заглавием "Сказка о купце Кузьме Остолопе и работнике его Балде".
   В переделке Жуковского сказка Пушкина потеряла всю свою политическую остроту.
   Исчезла кое-где выразительность. У Пушкина сказка начинается энергично, сжато, весело:

"Жил-был поп,
Толоконный лоб".

   А у Жуковского тяжело и длинно:

"Жил-был купец Кузьма Остолоп,
По прозванью Осиновый Лоб".

   У Пушкина: "Щелк щелку ведь розь" звучит очень выразительно.

"Щелк" Жуковский изменил уменьшительным словом "щелчок":
"Щелчок щелчку ведь розь".

   Из сказки исчезла суровая мужественность стиха Пушкина. Сказка стала вялой, тусклой по форме и потеряла свой боевой, политический смысл.
   В таком искаженном виде она печаталась долгие годы и только в 1882 году впервые была напечатана по рукописи.
   Пушкин всегда живо интересовался народными восстаниями, изучал их и описывал в своих произведениях. В 1833 году он написал повесть "Дубровский", о восстании крепостных крестьян, и сейчас же задумал написать роман "Капитанская дочка" о восстании Пугачёва и одновременно – "Историю Пугачёва", научный труд без всякого вымысла. Чтоб собрать материал для нового романа и "Истории Пугачёва", 18 августа 1833 года он выехал из Петербурга на лошадях в далёкое путешествие – в Казань, Симбирск, Оренбург, где действовал когда-то Пугачёв. Как раз в этот день на Петербург налетела страшная буря. Лил дождь, и ветер дул с моря. Когда Пушкин подъехал к Троицкому мосту, Нева клокотала, вздувалась, ревела, билась о гранитные берега и была так высока, что разводной деревянный мост стоял дыбом. При въезде на мост полицейские протянули верёвку и не пропускали экипажи.
   Пушкину не хотелось возвращаться домой. Он приказал кучеру ехать по набережной вверх по Неве, и ему, наконец, удалось переехать реку по другому мосту. Буря валила деревья. На Царскосельском проспекте Пушкин насчитал с полсотни сваленных деревьев. Всюду были лужи, и все они волновались, кипели и пенились.
   Пушкин побывал в Оренбурге, в Уральске, в станице Берды – бывшей столице Пугачёва, всюду записывал песни, рассказы стариков и старух, которые видели Пугачёва своими глазами и хорошо его помнили.
   В конце сентября Пушкин выехал из Оренбурга в обратный путь, и 1 октября он был уже в Нижегородской губернии, в селе Болдине, в имении своего отца, и там в тишине и уединении принялся за работу. Голова его была полна замыслов. Образ кипящей, бунтующей Невы и над нею "Медный всадник" – памятник Петру I – неотступно стояли перед ним со дня выезда из Петербурга и теперь тесно переплетались с образами народного возмущения, восстания Пугачёва.
   Царь и народ, противоречия между ними опять приковали к себе все мысли Пушкина. Эти противоречия волновали его ещё в 1825 году в ссылке, в селе Михайловском, когда он работал над трагедией "Борис Годунов". Теперь, в Болдине, они снова охватили его, и он написал одно из самых совершенных своих произведений, "Петербургскую повесть" в стихах – "Медный всадник".
   Пушкин высоко ценил Петра I как государственного деятеля, но горячо возмущался его деспотизмом, жестокостью, тем, что он расправлялся с народом, как "нетерпеливый, самовластный помещик". В "Медном всаднике" он искренно восхвалял Петра – строителя Петербурга, строителя России, и тому же Петру, но деспоту, "самовластному помещику", отчаявшийся, обезумевший от страданий бедный чиновник Евгений бросает в лицо пророческое и грозное: "Ужо тебе!"
   Пушкин высказывал свои мысли не только в словах, но часто и в рисунках. Здесь вы видите несколько из них.
   В 1829 году, по возвращении из путешествия в Арзрум, Пушкин работал над поэмой "Тазит" – о том, как должны измениться нравы горцев с развитием просвещения: исчезнет родовая месть, исчезнут грабежи и т. п. Рядом со стихами Пушкин нарисовал фальконетовский памятник Петру – коня, вскинувшегося на дыбы, но без I Петра, без "Медного всадника". Этот рисунок как бы договаривает то, чего не договорил Пушкин в "Тазите": что с развитием просвещения исчезнет не только дикость нравов, но и монархическая власть, и лишний раз подчёркивает прямую связь мыслей Пушкина, "упрятанных" в "Бориса Годунова", с "Медным всадником": "Конь иногда сбивает седока..."
   В конце ноября 1833 года Пушкин приехал в Петербург и вскоре послал "Медного всадника" своему цензору – царю Николаю I. 14 декабря он записал в дневнике: "Мне возвращён "Медный всадник" с замечаниями государя. Слово "кумир" не пропущено высочайшей цензурой; стихи

"И перед младшею столицей
Померкла старая Москва
Как перед новою царицей
Порфироносная вдова"

   вымараны. На многих местах поставлен (?)..."
   Это очень огорчило Пушкина. Он попробовал было спасти свою повесть, переделать в ней кое-что и бросил. Царские крючки стояли против центрального места повести:

"Кругом подножия кумира
Безумец бедный обошел
И взоры дикие навел
На лик державца полумира.
Стеснилась грудь его. Чело
К решетке хладной прилегло,
Глаза подернулись туманом.
По сердцу пламень пробежал.
Вскипела кровь. Он мрачен стал
Пред горделивым истуканом
И зубы стиснув, пальцы сжав,
Как обуянный силой черной,
"Добро, строитель чудотворный!"
Шепнул он злобно задрожав.
"Ужо тебе!.."

   Конь без всадника. Рисунок А. Пушкина

   В этих стихах основная идея "Медного всадника". Можно ли их переделать, не извратив главного – острой, политической направленности повести, что больше всего ценил в ней Пушкин? Так она и осталась ненапечатанной при жизни Пушкина. Уже после его смерти, в конце 1837 года, Жуковский напечатал её в журнале "Современник" с такой переделкой самых важных строк:

"Безумец бедный обошел
Кругом скалы с тоскою дикой,
И надпись яркую прочел,
И сердце скорбию великой
Стеснилось в нем. Его чело
К решетке хладной прилегло.
Глаза подернулись туманом...
По членам холод пробежал
И вздрогнул он – и мрачен стал
Пред дивным Русским Великаном.
И перст свой на Него подняв,
Задумался".

   Здесь всё как бы вывернуто наизнанку и сейчас звучит для нас, как кощунственная пародия на Пушкина.
   Из "Медного всадника" исчезла главная идея, и повесть потеряла свой глубочайший смысл. Это не вина Жуковского, горячо любившего Пушкина, а вина царской цензуры, сквозь которую Жуковский хотел любыми путями провести поэму Пушкина.
   За полгода до смерти. 21 августа 1836 года. Пушкин, как бы подводя итог своей многолетней и многотрудной литературной деятельности, написал стихотворение "Памятник". В нём свою славу поэта он противопоставляет славе царя.

"Я памятник себе воздвиг нерукотворный.
К нему не зарастет народная тропа.
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа".

   "Александрийский столп" – памятник Александру I – гигантская гранитная колонна, увенчанная бронзовым ангелом, попирающим крестом змею, был открыт в Петербурге на Дворцовой площади 30 августа 1834 года. Пушкин тогда был камер-юнкером и обязан был присутствовать на этом "торжестве". Но он не любил своего гонителя, царя Александра, и за пять дней до открытия памятника нарочно уехал из Петербурга.
   Жуковский присутствовал на "торжестве" и в том же году подробно описал его в статье "Воспоминание о торжестве 30 августа 1831 года". Возвеличивая Александра I, он писал о единении царя с народом.
   Пушкин в "Памятнике" возражает Жуковскому. Русский, калмык, финн сохранят в памяти не царя, которого они никогда не любили и не могли любить, а того, кто защищал и славил их свободу:

"Слух обо мне пройдет по всей Руси
великой.
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и фин, и ныне
дикой
Тунгуз, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал.
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал".

   "Памятник" Пушкин не печатал, да и не мог напечатать: царь не разрешил бы. Напечатал его Жуковский уже после смерти поэта, заменив "Александрийский столп" "Наполеоновым столпом", уничтожив тем самым гордое противопоставление славы гонимого поэта славе его гонителя царя Александра. Самый важный стих, в котором Пушкин говорит о подвиге поэта-гражданина:

"Что в мой жестокий век восславил
я свободу..."

   Жуковский переделал:

"Что прелестью живой стихов я был
полезен..."

   Подвиг борца за свободу народную исчез. По воле цензуры Пушкин гордился только "прелестью стихов", поэтической формой.
   С таким искажением стихи были высечены на постаменте памятника Пушкина, поставленном великому поэту в Москве на Тверском бульваре в 1880 году. И только после Октябрьской революции на нём были восстановлены подлинные стихи Пушкина.