Остров Врангеля


М. Чернов


   О неведомой земле, затерявшейся где-то в полярных льдах, рассказал путешественникам старик камакай, вождь чукотского племени, обитавшего на берегах Чаунской губы. Он говорил о том, что "в ясные летние дни бывают видны на севере, за морем, высокие, снегом покрытые горы... В прежние годы приходили с моря, вероятно оттуда, большие стада оленей... От отца своего он слышал, что в давние времена один чукотский старшина со своими домочадцами поехал туда на большой кожаной байдарке, но что он нашел там и вообще возвратился ли он оттуда – неизвестно".
   Уже около двух столетий ходили среди чукчей слухи о земле, лежащей в море к северу от материка.
   О том, что "против рек Колымы и Яны находится остров, усматриваемый с матерого берега", доносил еще в 1645 году со слов какой-то колымской "жонки" служилый человек Михайло Стадухин. Позднее, в 1726 году, якутский казачий голова Афанасий Шестаков привез в Петербург карту, составленную русским землепроходцем Иваном Львовым; к северу от сибирских берегов была показана на ней обширная земля.
   В 1764 году какую-то неизвестную землю увидел к северо-востоку от одного из Медвежьих островов сержант Степан Андреев. Четверть века спустя о возможном существовании острова к северу от побережья Чукотки писал ученый-гидрограф Г. А. Сарычев.
   В 1820–1824 годах берега северного моря исследовала экспедиция лейтенанта русского флота Ф. П. Врангеля и мичмана Ф. Ф. Матюшкина, лицейского друга Пушкина. Дважды пытались они пробиться по морским льдам на север, чтобы отыскать предполагаемую "землю Андреева", но все неудачно.
   Первый раз они прошли 215 верст на север от побережья в районе Медвежьих островов. Дальше до самого горизонта простиралось бушующее море, и путешественники повернули обратно. Весной следующего года Врангель и Матюшкин пошли от мыса Большой Баранов Камень и продвинулись к северу на 262 версты.
   Но и на этот раз счастье им не улыбнулось. Зловещий гул, доносившийся издалека, говорил, что океан начал сбрасывать оковы зимы. "Огромные ледяные поля, поднимаясь почти перпендикулярно на хребтах бушующих волн, с треском сшибались и исчезали в пенистой пучине моря, – писал в своем дневнике Матюшкин. – Невозможно представить себе что-нибудь подобное сему ужасному разрушению".
   Однако неудачные поиски "земли Андреева" не поколебали у путешественников уверенности в существовании какой-то суши, лежащей неподалеку от берегов, которые они обследовали.
   И вот они снова стоят на берегу, готовые пуститься в далекий путь. Ослепительно сверкают под низкими лучами весеннего солнца льды. Собаки, запряженные в нарты, на которых тщательно уложено и увязано все снаряжение, нетерпеливо повизгивают.
   На этот раз был предпринят поход от места, лежащего еще дальше к востоку, – от устья небольшой реки Веркон.
   И опять путешествие оказалось до предела трудным и опасным. Собаки и нарты тонули в глубоком снегу, сквозь торосы приходилось прорубаться пешнями. В одну из ночей сильный шторм разломал льды; экспедиция очутилась на небольшой льдине – всего около сотни метров в поперечнике. "Льдина, на которой находились мы, – вспоминает Врангель, – носилась по морю. Так провели мы часть ночи, в темноте и ежеминутном ожидании смерти". К счастью, ветер сплотил опять льды, и отважные исследователи двинулись вперед, но вскоре подошли к широкой полынье, протянувшейся с востока на запад.
   Пути дальше не было! Путешественники снова не дошли до земли неизведанной. Но сведения, которые собрали исследователи во время походов и проведенные ими наблюдения над состоянием морских льдов укрепили уверенность в существовании острова в этом районе моря. Вот почему Врангель четко вырисовал на карте небольшой кружок с надписью: "Горы видятся с мыса Якан в летнее время".
   А сорок четыре года спустя к берегу земли, положенной на карту экспедицией Врангеля и Матюшкина, впервые подошло судно. Остров этот, обозначенный теперь на всех картах мира, назван островом Врангеля.