Серый дракон (о среднеазиатском варане)

   Весной на голых барханах пустыни появляются странные большие следы – то ли зверя, то ли птицы, то ли ещё кого.
   Если по такому следу пойти, то приведет он тебя к поселению пустынных зверьков – песчанок. А сам скроется в одной из многочисленных песчанкиных нор. В их поселении весь песок в норах, словно ломоть сыра в дырах.
   Теперь, если хочешь узнать, кто оставил на песке этот странный след, нужно спрятаться за куст кандыма или саксаула и терпеливо ждать. И уж как повезет: бывает, что сразу, а то и через много часов вдруг высунется из норы длинная плоская морда. Не зверя, не птицы, а ящера – серого варана. Жители пустыни называют его песчаным крокодилом. Но ящер этот не крокодил, он из семейства варанов, он близкий родственник знаменитого гигантского ящера с острова Комодо. Только, конечно, он не такой огромный и охотится он не на кабанов и оленей. Но серый варан – серый дракон среднеазиатской пустыни! – тоже не маленький – длиной в полтора метра.
   Я много о варане слышал, не раз его встречал и много часов провел с ним в песках с глазу на глаз. Об этом записано у меня в путевом блокноте.

У вараньей норы

   "Под кустиком эфедры чернеет нора. Вчера из неё впервые за эту весну высунулся варан. Он увидел меня и медленно упятился в темноту. Сегодня я у норы с утра: хочется разузнать, как варан выходит из норы после своей зимней спячки – полгода без просыпа спал! Сижу поодаль в жиденькой тени саксаула и не спускаю с норы глаз. Что-то в ней засветлело: медленно – тягуче медленно! – по сантиметру в минуту стал из норы выползать варан.
   Ноги мои совсем затекли, замлела спина, жжёт раскалённый песок, а варан не торопится. Не сводит с меня золотого настороженного глаза. То язык длинный высунет, словно подразнится, то широко раскроет тёмное ухо – прислушается. Как-никак, а полгода ничего в норе не видел и ничего не слышал!
   Слышно: пустынная синица поёт по-весеннему, зверьки песчанки свистят по-птичьи. Видно: человек сидит у саксаула, песчанки у норок своих замерли, как часовые, – лапки "по швам", чёрные глаза навыкат, белые усы торчком.
   Наконец-то варан весь из норы выполз. Сладко зевнул во всю свою щучью пасть – неужто за зиму не отоспался? – и распластался на горячем песке.
   Варан лежит – наслаждается, я сижу – поджариваюсь.
   В зелёной осочке жёлтый суслик мелькает: прыг-скок и столбиком, прыг-скок и столбиком. Танцует жаворонок хохлатый: кружится, топчется, крылышки оттопырил, словно руки в бока! Хохолок дыбом.
   Всё выше солнце, всё горячей песок. Варан наслаждается – иззяб за зиму-то! – а от меня вот-вот дым пойдет.
   Двое суток отогревался варан у норы. А потом побрёл по песчаным барханам. В другой раз я видел, как угощала варана... оса! Записано у меня об этом так:

Оса угощает варана

   "Варан высунулся из норы: за ночь прозяб, онемел, – скорее на солнце! Блаженно распластался у входа. Спину – под жаркое солнце, живот – на горячий песок. Сладостное тепло разлилось по холодному телу.
   Никому не виден варан: сам – как валик песка, полосы на спине как тени от веток, жёлтый глаз – как блестящий камешек. А он всё вокруг видит, всё замечает.
   Вот чёрная песчаная оса присела у самого носа: волоком притащила большую гусеницу. Гусеницу бросила, забегала по песку, разыскивая свою норку. Варан чуть вперёд сунулся и гусеницу проглотил! Оса растерянно покружилась и за второй улетела. Вторую приволокла – он и вторую съел.
   Долго бы ещё, может быть, оса по глупости своей варана кормила, да только гусеницы для него не еда – лишь аппетит раздразнил. Вот уж удивилась оса, когда вдруг "валик песка" рядом с ней зашевелился и вместе с "тенями" и "блестящими камешками" поднялся на ноги и зашагал в кусты!"
   Конечно, случайные гусенички для песчаного крокодила не утешение. Ему нужна настоящая пища. И я опять заглядываю в свой блокнот.

Варан собирает дань

   "След варана тянется через барханы от одного поселения песчанок к другому. Песчаный крокодил собирает со своих подданных дань. Появление его в "городке" вызывает переполох. Песчанки с писком ныряют в норы – словно сквозь землю проваливаются! Под землей топот, возня: тревога, тревога! Пыль вылетает из нор, как будто в них взрываются мины.
   А где-то в глубине, под землей, продираясь сквозь лабиринты тесных ходов, уже хозяйничает варан, наводя ужас и панику. Достается от него и хозяевам и жильцам. Песчанка замешкалась – очень хорошо, удавчик песчаный в норе заспался – тоже неплохо! Скорпион, фаланга, песчаный таракан – вполне съедобно. Агама, геккон – лучшего и не надо!
   Но сегодня варану не повезло. Все тупики облазил, а нашёл только компанию бабочек, спрятавшихся в норе от жары. На безрыбье и рак рыба, бабочки так бабочки, хотя, конечно, пища эта несерьезная, легковесная, от нее только в горле першит, как от пыли…
   Высунул голову из норы, облизался и не спеша, вразвалку поковылял дальше. Потянулся вараний след к новому песчанкиному "городку" – за новой данью".
   Вараны лопают всё. Выкапывают из песка черепашьи яйца. Хватают молодых черепах и дробят их зубами, как грецкие орехи. Глотают ядовитых пауков, скорпионов и змей. Говорят, что глотают даже колючих ежей, похожих на клубок колючей проволоки!
   В джунглях пустыни – тугайных лесах, куда тоже заходят вараны, они грабят гнезда птиц на земле и в дуплах деревьев. Заползают, бывает, даже в курятники местных жителей, вспугивают с гнезд наседок, а яйца глотают.
   Понятно, что на такой пище вараны быстро набирают вес. Вот выписка из блокнота.

Варан набирает вес

   "Из яйца варанчик вылупляется совсем маленьким – весом в три бронзовых пятака. Потом всю жизнь растет и набирает вес. Вырастет в 80 сантиметров – потянет на полкило. В 90 сантиметров – уже кило двести. Дальше больше, а раз больше, то тяжелее. В метр длины весит кило пятьсот, в сто пять сантиметров – уже два килограмма. В сто пятнадцать – три, а в сто двадцать – три двести.
   Вырастает варан до полутора метров. Это уж не варан, а варанище. Сколько весит он, мне неизвестно. К такому не то что с весами – и с палкой не подступиться!"
   На таких крупных варанов раньше специально охотились. Их красивая крепкая кожа шла на изготовление сумочек, туфель, галстуков и поясов. После такой охоты число варанов убавилось, и сейчас их можно встретить только в глухих уголках пустыни. Сегодня серый варан занесен в Красную книгу. Вреда от них, в общем, большого нет, а вот польза большая: они "пасут" песчанок и других вредных грызунов и не дают им чрезмерно плодиться.
   Туркмены рассказывают, что будто бы варан... доит коз! Что будто бы даже слышно, как он чмокает при этом губами, а на козьем вымени остаются царапины от его острых зубов. Но скорее всего это ошибка. Наши крестьяне такое же рассказывают про ужей и птицу козодоя. Птицу даже козодоем назвали. Но ни один натуралист эти предположения не подтвердил. Впрочем, кто его знает: жизнь варанов натуралистам еще очень мало известна...
   Но вот что варан умеет хвостом стегать, как кнутом, – это известно всем. Мне, правда, от варана не попадало, но знатоки утверждают, что на ногах от такого удара даже рубец красный вздувается!
   Не знаю, кому как, а мне варан симпатичен. Пустыня без варана – это всё равно, что горы без орла или море без чаек. Раз природа его сотворила, стало быть, он зачем-то ей нужен. Сейчас люди пересмотрели свое отношение к хищникам: взяты под защиту тигры, барсы, орлы, филины. Слышны голоса в защиту даже волков и ядовитых змей. Тем более нужно взять под охрану варанов – хищников, приносящих пользу.
   Я много встречал варанов. Но ни одному не сделал вреда. И охотился на них только с фоторужьем.