Акварель в восьми строках (об А. Н. Майкове)


Ал. Осповат


   Рассвет

Вот – полосой зеленоватой
Уж обозначился восток;
Туда – тепло и ароматы
Помчал со степи ветерок;

Бледнеют тверди голубые;
На горизонте – все черней
Фигуры, словно вырезные,
В степи пасущихся коней...

   Эти строки написал Аполлон Николаевич Майков. Поэзия Майкова открывается прежде всего нашему взору как зарисовка к большой картине или законченный этюд. Стихи его требуют от читателей зрительного внимания: при их чтении боязно упустить сочетание красок, игру светотени.
   Вслушайтесь, вглядитесь в стихотворение "Рассвет". Здесь, как на полотне художника, очень важно освещение. Каждая деталь выписана настолько, насколько ее можно увидеть в предутренней дымке. И каждая деталь освещена именно тем отсветом, которым она выхвачена из отступающей темноты. Неяркие изменчивые блики создают у нас неповторимое "рассветное" настроение. Зеленоватый (еще не зеленый) горизонт, бледнеющая голубизна неба и рельефы предметов на земле кажутся слитыми друг с другом... И все это – в восьми строках.
   В русской поэзии XIX века поэзия Майкова – страница, похожая на холст художника.

И задымилася роса
На всем пространстве желтых нив,
И ночь взошла на небеса,
Тихонько звезды засветив.

   Живописность поэзии Майкова не случайна: краски и кисть влекли его с детства. Майков родился в 1821 году в семье известного живописца. Талантливой была вся семья. Дом Майковых, по словам писателя И. А. Гончарова, "кипел жизнию, людьми, приносившими сюда неистощимое содержание из сферы мысли, науки, искусств... и все вместе с хозяевами составляли какую-то братскую семью или школу, где учились друг у друга..."
   Аполлон Майков долго совмещал в себе поэта и художника. Он уже опубликовал первый сборник стихотворений, но так и не решался сделать окончательный выбор.
   Книжка Майкова была встречена дружными похвалами. Виссарион Григорьевич Белинский сразу угадал в нем художника. "Какая мягкая, нежная кисть, какой виртуозный резец, обличающие руку твердую и искушенную в художестве!" – писал он. Белинский, критик строгий и придирчивый, сказал о стихотворении "Сон": одного такого стихотворения "достаточно, чтобы признать в авторе замечательное, выходящее за черту обыкновенности, дарование. У самого Пушкина это стихотворение было бы из лучших".
   Окончив университет, Майков отправился в Италию, куда устремлялись тогда русские художники. Впрочем, Майков привез из Италии не альбом пейзажей, а книгу новых стихотворений. Из Флоренции поэт писал друзьям: "Чувство природы, возбуждаемое в нас ее созерцанием, везде одно – и в болотистых окрестностях петербургских, и где угодно. У нас в русской природе это чувство живее и непосредственнее, оттого что там вокруг вас леса, луг и нивы, и все это жужжит, шумит, шелестит... а здесь – камень, декорации, апельсины... Но этого живого трепета не чувствуете, как в еловом или в березовом лесу, или в лугах с кузнечиками, бабочками... Я и не воображал, что может быть такая мука на свете – не жить в России. Ума не приложу, как это делают другие".
   "Живой трепет" русской природы и был одним из основных лирических мотивов Майкова. В его стихах изображение порой моментально, но вся картина надолго остается в памяти:

Но вот, как бы в испуге, тени
Бегут по золотым хлебам –
Промчался вихрь – пять-шесть
мгновений –
И, в встречу солнечным лучам,
Встают с серебряным карнизом
Чрез всё полнеба ворота,
И там, за занавесом сизым,
Сквозит и блеск и темнота.

   Прихода грозы в этом стихотворении не слышно, она нема, но тем нагляднее гроза является.
   Уже современники Майкова заметили, что его поэтическая речь удивительно естественна и точна. Сам он признавался: "Странное дело: не могу писать прозой; кажется, рифма по натуре и по трудности своей должна быть препятствием выражения мысли; для меня напротив – я в стихах не упущу той мысли, которую хотел выразить, а в прозе ее беспрестанно упускаю..."
   Но Майков вовсе не был спокойным созерцателем природы, отрешенным от людских забот. О его общественных убеждениях можно судить по следующим строкам:

Пой красоту из полной груди,
И красоту полюбят люди,
И крепки правдой и добром,
Никто уж, никаким обманом,
Не будет слабого тираном,
Не будет сильному – рабом!

   Поэт всерьез интересовался русской стариной. Он сдружился с лучшими историками и скоро стал настоящим знатоком прошедших веков. По его собственным словам, он погружался в историю до такой степени, что воочию видел лица князей, дружинников, путешественников, прославленных в русских летописях. Майков даже написал для детей "Рассказы из русской истории", в которых описал Мамаево побоище, эпоху Петра I и другие события.
   Когда старший сын Майкова начал в гимназии изучать "Слово о полку Игореве" – великое творение русской словесности XII века, поэт решил ему помочь. Древнерусский текст восхитил Майкова, он увлекся разгадыванием непонятных мест "Слова". Вскоре оказалось, что другие исследователи понимали неясные строки и выражения иначе, чем поэт. Тогда Майков загорелся идеей самому перевести "Слово". Этот перевод стоил ему четырех лет напряженного труда. Поэт не только изучил древнерусский язык, но и проникся духом героических поэм народов Европы, написанных в о дну эпоху со "Словом". Когда перевод Майкова вышел в свет, читатели удивлялись и поэтическим достоинствам текста и научной осведомленности переводчика.
   Аполлон Майков прожил долгую жизнь: он скончался 76 лет от роду, в 1897 году. Когда его попросили сообщить подробности биографии, он ответил: "Вся моя биография не во внешних фактах, а в ходе и развитии внутренней жизни, в ходе расширения моего внутреннего горизонта..., во внутренней работе ума над впечатлениями и наблюдениями жизни...". Приобретая с годами знания и опыт, поэт до конца жизни берег привязанность души к отеческим краям, "где в поле по росе мой след еще хранится". "Виртуозный резец", как когда-то писал Белинский, не уставал вытачивать рельефы Родины:

Картины бедные полунощного края!
Где б я ни умирал, вас вспомню, умирая:
От сердца пылкого все злое прочь гоня,
Не вы ль, миря с людьми, учили жить
меня!..

Век Аполлона Майкова истек давно, но образы, изваянные им в плоти стиха, навсегда вошли в русскую поэтическую память. Значит, он не ошибся:

Говорит мне тайный голос,
Что не вотще душа моя
Здесь и любила и боролась:
В ней есть свое живое "я"...

Рисунок А. Гришина.