Герой художественного произведения в экстремальных условиях ("Рассказы о литературе", часть IV)

Чтобы было поинтереснее?

   Какой бы причудливой и даже неправдоподобной ни казалась выдумка писателя, – цель у него всегда одна: сказать людям правду.
   Кто-то может заметить, что всех писателей гораздо больше интересуют разные необыкновенные случаи, которые в жизни встречаются не так уж часто. Мол, в знаменитых книгах обязательно происходит что-нибудь такое: герой попадает на необитаемый остров, или бросается под поезд, или с ним случается что-нибудь еще, совсем уж невероятное.
   Это не совсем так.
   На свете есть и другие книги, в которых рассказывается о самом обыкновенном и привычном для нас, о том, что очень часто встречается в повседневной жизни. И читать такие книги бывает иногда даже интереснее, чем самые замысловатые истории о необыкновенных событиях и увлекательных приключениях.
   У писателя Гончарова есть роман "Обыкновенная история"'. А у Чехова – повесть "Скучная история". И названия эти не случайны. Гончаров в самом деле рассказал о том, что обыкновенно случается в жизни, а Чехов – о том, что в жизни кажется обыкновенным до скуки. Однако никто не рискнет назвать эти произведения неинтересными.
   Но что правда, то правда! Гораздо чаще писателей действительно интересуют события исключительные.
   Почему это так? Неужели писатели предпочитают необыкновенное лишь потому, что хотят, "чтобы было поинтереснее"?

Шотландский матрос и моряк из Йорка

   В самом начале восемнадцатого века в Англии один журнал напечатал действительную историю шотландского матроса Александра Селькирка. История была такая.
   Селькирк служил на корабле, совершавшем рейс в Тихом океане. Человек он был неуживчивый, вздорный. И вот однажды он открыто отказался подчиниться распоряжению капитана.
   А в те времена капитан считался полновластным хозяином на судне. Он мог распоряжаться судьбой подчиненных, как ему заблагорассудится. Так что Селькирка за "бунт на корабле" вполне свободно могли вздернуть на рее. Но капитан решил наказать его иначе. Он велел высадить бунтовщика на необитаемый остров Хуан Фернандец, мимо которого проходил корабль.
   И вот Селькирк оказался в положении Робинзона. То есть это мы теперь могли бы так сказать. А в ту пору так сказать никто не мог, потому что Робинзон Крузо тогда еще не появился на свет. Забегая вперед, скажем, что своим появлением на свет он отчасти был обязан как раз истории Александра Селькирка.
   Роман Даниэля Дефо был опубликован в 1719 году. Полное его название было очень длинным и выглядело так:

"Жизнь
и удивительные приключения
РОБИНЗОНА КРУЗО,
моряка из Йорка,
прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве
на НЕОБИТАЕМОМ ОСТРОВЕ
у берегов Америки, близ устьев реки Ориноко,
КУДА ОН БЫЛ ВЫБРОШЕН КОРАБЛЕКРУШЕНИЕМ,
во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб,
С ИЗЛОЖЕНИЕМ
его неожиданного освобождения пиратами,
написанные им самим".

   Современники Дефо сравнительно легко поверили, что история Робинзона Крузо правдива от начала до конца, что перед ними – подлинные записки "моряка из Йорка", а Даниэль Дефо – всего лишь издатель этих записок. То была эпоха морских путешествий, но путешествия были делом еще очень опасным: корабли часто терпели крушения, и, разумеется, спасшиеся люди стремились добраться до любого клочка земли, в том числе и до необитаемых, неоткрытых островов, которых тогда еще было много. Кроме того, на кораблях существовал обычай наказывать непокорных матросов именно так, как наказали Селькирка.
   Не удивительно, что люди, которым довелось провести на необитаемых островах по нескольку лет, тогда не были такой уж редкостью.
   Словом, возможность истории, подобной той, которую рассказал Дефо, была так велика, что никто из читателей не счел ее неправдоподобной. Между тем в сравнении с историей Селькирка "удивительные приключения Робинзона Крузо" были и в самом деле удивительными, фантастическими, поистине неправдоподобными.
   Селькирка, как мы уже говорили, на необитаемый остров высадили по обычаю того времени.
   Робинзон попал на свой остров иначе: во время кораблекрушения погибла вся команда корабля, и только он один чудеснейшим образом уцелел.
   Селькирк прожил на своем острове всего лишь четыре года.
   Робинзон – двадцать восемь лет!
   С Селькирком за эти годы произошло то, что, к сожалению, и должно было скорее всего произойти с обыкновенным человеком, очутившимся в таких страшных обстоятельствах: он одичал и полностью утратил все преимущества человека, "царя природы".
   Робинзон не только не утратил свои способности, но приумножил их, став умелым охотником, земледельцем, скотоводом, строителем. Он покорил природу, сделав свой остров в полном смысле слова обитаемым.
   Селькирк не сумел сохранить в своей памяти даже человеческую речь.
   Робинзон умудрился сохранить даже счет дням, проведенным им на острове, за двадцать восемь лет ни разу не спутав понедельник со средой или субботу с воскресеньем.
   Противопоставление это можно продолжать еще долго.
   Надо ли говорить о том, насколько история Селькирка правдоподобнее, насколько она ближе к правде факта, к правде реальных, невыдуманных обстоятельств?
   Если подходить к произведению искусства с суровой меркой: "Могло ли такое случиться на самом деле?", – с полной уверенностью можно было бы сказать, что история матроса Селькирка и в основе своей и в подробностях гораздо правдивее "удивительных приключений" Робинзона Крузо.
   С этой точки зрения Даниэля Дефо можно было бы даже упрекнуть и в прямых неточностях. Так, например, растительность и животный мир острова, на который попал его Робинзон, не соответствуют географическому положению этого острова ("у берегов Америки, близ устьев реки Ориноко"). На самом деле Дефо просто механически перенес на свой вымышленный остров флору и фауну острова Хуан Фернандец, места одиночного заключения Селькирка.
   Да, по части правдоподобия роман Даниэля Дефо несколько уступает жизнеописанию матроса Александра Селькирка. Но, как говорил М. Горький, "правдоподобность для художника – дело опасное. Дефо – "Робинзон Крузо" – и Сервантес – "Дон Кихот" – ближе к истине о человеке, чем "натуралисты", фотографы..."
   Вот, оказывается, почему писатели не стремятся во что бы то ни стало удержаться в границах правдоподобия. Вот почему так часто они выбирают для своих произведений ситуации исключительные, необыкновенные.
   Это происходит вовсе не потому, что они хотят, "чтобы было поинтереснее". Их интересует совсем другое: истина о человеке.

Как узнать истину?

   Для того, чтобы узнать истину о свойствах того или иного вещества, ученый-физик ставит эксперимент. Он помещает это вещество в необычные для него условия. Доводит его до некоего предела, до "критической точки". Не случайно, как писал один известный физик, "эксперименты в физике ставятся при сверхнизких или сверхвысоких температурах, под сверхвысоким давлением, в сверхсильных магнитных полях, па сверхвысоких частотах (приставка "сверх" в физике – дело обычное), то есть там, где меняется сама структура объекта, где можно выяснить самые глубинные его свойства, его внутреннюю структуру, внутреннюю прочность..."
   Примерно так же поступает и писатель. В известном смысле он тоже ставит эксперимент.
   Стремясь узнать истину о человеке, писатель помещает своего героя в критические, предельные, сверхнормальные, иногда даже сверхъестественные обстоятельства. (В художественной литературе приставка "сверх" – дело такое же обычное, как и в физике.)
   Писатель то и дело выдумывает для своего героя такие ситуации, которые в обычной, повседневной жизни встречаются крайне редко, а иногда и вовсе не встречаются. Заставляет его сражаться с ветряными мельницами (Дон Кихот). Продать душу дьяволу (Фауст). Разговаривать с призраком умершего отца (Гамлет). Или обрекает его на двадцативосьмилетнее одиночество среди дикой природы (Робинзон).
   Какую же истину узнал Даниэль Дефо в результате своего "эксперимента"? Что это за истина, для достижения которой необходимо было отправить героя на необитаемый остров?
   "...У меня было немного денег, серебра и золота, всего около тридцати шести фунтов стерлингов, – так вспоминает Робинзон о своем пребывании на острове. – Увы, они лежали, как жалкий, ни на что не годный хлам: мне было некуда их тратить. С радостью отдал бы я пригоршню этого металла за десяток трубок для табака или ручную мельницу, чтобы размалывать свое зерно! Да что я! – я отдал бы все эти деньги за шестипенсовую пачку семян репы и моркови, за горсточку гороха и бобов или за бутылку чернил! Эти деньги не давали мне ни выгод, ни удовольствия. Так и лежали они у меня в шкафу и в дождливую погоду плесневели от сырости моей пещеры. И будь у меня полон шкаф бриллиантов, они точно так же не имели бы для меня никакой цены, потому что были бы совершенно не нужны мне".
   Не случись с Робинзоном несчастья, он не сумел бы прийти к таким выводам. А может быть, к ним бы не пришел и сам Даниэль Дефо, не помести он своего героя в столь необычные обстоятельства.
   В эпоху Робинзона Крузо такой взгляд на вещи был не просто оригинален и нов. Это был переворот всех привычных понятий. Все ценности, все представления того мира, в котором жил Даниэль Дефо, ставились тут с головы на ноги.
   Деньги в ту эпоху казались абсолютной ценностью, единственной реальной мерой всех человеческих качеств. Считалось, что деньги – справедливая добыча самых деятельных, самых предприимчивых, самых талантливых членов общества. Человек, владеющий деньгами, автоматически считался человеком, обладающим несомненными достоинствами. Даже если на самом деле он был полнейшим ничтожеством. И вдруг выясняется, что деньги – вовсе не абсолютная, а весьма и весьма относительная ценность. Выясняется, что бывают в жизни ситуации, когда куча золота или полный шкаф бриллиантов стоят меньше, чем горсточка гороха или бутылка чернил. И то, что недавно было драгоценными фунтами стерлингов, – теперь не более чем просто "пригоршня металла".
   Ради денег, ради богатства отправился Робинзон в путешествие, кончившееся для него катастрофой. Возможность разбогатеть казалась ему тогда единственным способом утвердиться в жизни, почувствовать себя достойным человеком. Но на необитаемом острове – только там! – Робинзон убедился, что настоящие его достоинства – в нем самом. В его умелых руках. В его ясном разуме. В его энергии и трудолюбии.
   Это открытие, сделанное Робинзоном на необитаемом острове, применимо далеко не только к исключительной судьбе самого Робинзона. Ведь в обычном, повседневном, "обитаемом" мире деньги тоже не являлись истинной мерой человеческих достоинств. Вовсе не обязательно сосредоточивались они в руках самых талантливых, самых деятельных, самых умных. Часто торжествовал не ум, а хитрость. Не предприимчивость, а подлость. Не талант организатора, а мошенничество и обман. Короче говоря, и здесь, в "обитаемом" мире деньги – сами по себе, а реальные достоинства человека – сами по себе.
   Исключительные обстоятельства, в которых оказался Робинзон, до предела обнажили и выявили то, что на самом деле было характерно и для повседневной, обычной жизни. Но в повседневной жизни это было скрыто от глаз. А тут сразу стало явным, вышло на поверхность.
   Впрочем, исключительная ситуация, в которую был поставлен Робинзон, не только помогла писателю разглядеть скрытую сущность многих вещей и явлений. Эта исключительная ситуация заставила и самого Робинзона проявить такие неожиданные, глубоко скрытые "резервы" своей натуры, которые ни при каких обстоятельствах не могли бы проявиться в обыденной, "нормальной" его жизни.
   Вполне обыкновенный и даже вполне средний человек, Робинзон Крузо обнаружил поистине необыкновенную мощь и твердость духа.
   Как мы уже говорили, реальнее, правдоподобнее было бы, если бы история Робинзона кончилась так же печально, как действительная история матроса Селькирка. Но Даниэль Дефо поставил свой удивительный эксперимент для того, чтобы выяснить "внутреннюю прочность" человека вообще. Его интересовала истина о Человеке с большой буквы. Истина, имеющая отношение ко всему человечеству.
   Да, отдельный человек мог сломаться в невыносимо тяжелой – один на один – схватке с дикой природой. Но человечество эту схватку выдержало. Человечество победило – так же, как победил Робинзон.
   Таков главный результат эксперимента, поставленного писателем Даниэлем Дефо.
   "Человек значит неизмеримо больше, чем принято думать о нем, и больше того, что он сам думает о себе", – уверял Горький. И, доказывая справедливость этих слов, говорил, что человек "выдумал то, чего не было: прекрасные мифы, веселых богов Олимпа, множество волшебных сказок и необыкновенных людей – Дон Кихота, Робинзона Крузо, Гамлета, Фауста..."
   Не случайно здесь перечислены именно те литературные герои, чьи характеры были исследованы в неправдоподобных, выдуманных обстоятельствах. Чтобы узнать "истину о человеке", писатель обязательно должен "выдумать то, чего не было". Иначе говоря, он должен поставить эксперимент. И чем смелее, чем изобретательнее этот эксперимент, тем больше шансов, что в результате явятся на свет уже не просто литературные герои, но типы, то есть художественные образы, воплотившие в себе коренные свойства, присущие всему роду человеческому. Словно все человечество сговорилось и подарило каждому из них что-нибудь одно.
   Дон Кихоту – свое извечное стремление к справедливости.
   Гамлету – свою беспокойную совесть.
   Фаусту – неистовую жажду познания.
   Робинзону – могучую волю к жизни, могучий инстинкт деяния и творчества.

Рисунки Н. Доброхотовой.