Под музыкальным деревом. Мир музыки


Аркадий Клёнов


Я СТАЛ КОЛЛЕКЦИОНЕРОМ.

   Случилось это как-то незаметно. Сначала в поисках "музыкальных" картинок я стал рыться в старых музыкальных журналах, потом заинтересовался открытками и репродукциями, посвящёнными музыке. А как-то раз, рассматривая коллекцию марок моего знакомого, обратил внимание, что "спотыкаюсь" на марках, имеющих отношение к музыке.
   О трёх марках, которые положили начало моей коллекции, я тебе и расскажу.
   Первой я заставил "говорить" вот эту марку. На ней изображена сцена из балета Б. Асафьева "Пламя Парижа". Группа людей, держащих трехцветное знамя Республики, напомнила мне другую группу, скульптурную, которая названа ваятелем "Марсельеза".
   О, дети Родины, вперёд,
   Настал день нашей славы.
   Оказалось, что совсем не случайно вспомнились мне первые слова и мелодия "Марсельезы". Я узнал, что песню эту в балете… поют. Это редкий случай – пение в балете. Можешь себе представить, как волнует публику такая внезапность. Тем более, что

ЗВУЧИТ "МАРСЕЛЬЕЗА".

   Мы во Франции. Год 1792-й.
   Три года назад, когда штурмом была взята королевская тюрьма Бастилия, где томились политические заключенные, король Людовик XVI воскликнул:
   – Это же бунт!
   – Нет, это революция, – ответил ему один из приближённых.
   Революция продолжается, и над пограничным французским городом Страсбургом развевается трехцветное знамя с надписью "Здесь начинается страна свободы".
   И это знамя видно в подзорную трубу с противоположного берега Рейна, откуда пушки австрийского и прусского монархов нацелили свои жерла в сторону Франции, в сторону Свободы.
   И над Республикой взвивается клич: "Отечество в опасности! К оружию, граждане!"
   Нет, революционная республика не будет ждать, пока вражеские полчища начнут топтать землю Франции. Революция наступает! Революция сама объявит им войну. Так решило Законодательное собрание, и 25 апреля это сообщение пришло в город Страсбург, вызвав необыкновенный патриотический подъём.
   В ночь с 25 на 26 апреля молодой капитан инженерных войск Руже де Лиль не спал. Впечатления от событий волнующего дня не давали ему покоя. В голове звучат голоса, призывающие: "Вперёд, сыны Отечества! К оружию!"
   Эти слова сами собой выстраиваются в строчки стихов, в их интонациях слышится какая-то необычная мелодия...
   Руже хватает скрипку... Только бы не упустить! Строка к строке, напев к напеву, слова к мелодии – они тянутся друг к другу, словно намагниченные.
   И вот она, "Боевая песня Рейнской армии"! Батальон добровольцев из Марселя принесёт её в Париж, пройдя с ней через всю страну. И она войдёт в историю как песня марсельских добровольцев, "Марсельеза". Она станет гимном Республики, и её будет петь вся Франция. Удивительная песня, запоминающаяся с первого раза, как будто специально созданная для того, чтобы её тут же подхватывали все присутствующие.
   Что может так объединить солдат, какая команда так тесно сомкнет их ряды, как эта песня!
   "Пришлите мне тысячу человек или экземпляр "Марсельезы", – пишет военному министру один из республиканских генералов в дни сражений.
   Не правда ли, выразительная арифметика!
   "Марсельезе" двести лет, но и в наши дни она заставляет сильнее биться сердца людей. Она не только гимн Франции, она гимн песне, гимн музыке.



   Обо всём этом рассказала мне небольшая марка. Разумеется, не без помощи книг. И я настоятельно советую тебе раздобыть две из них: книгу Стефана Цвейга "Гений одной ночи" и увлекательную книгу очерков Л. Гингольд "Песни на камнях Бастилии". А вот

ЕЩЁ ОДНА МАРКА,


   на которой изображена сцена героической гибели Ивана Сусанина, русского крестьянина, который, пообещав показать врагам дорогу на Москву, завёл их в лес. Они там погибли. Сусанин тоже погиб.
   Его подвиг не только страница истории борьбы с иноземными захватчиками, но и страница музыкальной истории нашей страны. И какая страница!
   27 ноября 1836 года в Петербургском Большом театре давалась премьера оперы Глинки "Иван Сусанин", или, как предупредительно переименовал её директор императорских театров Гедеонов в ожидании приезда на спектакль царского семейства, "Жизнь за царя".
   А в воздухе носился дух скандала. Привыкшую к итальянским и французским мелодиям публику ожидало нечто невероятное – три часа русской музыки. Да такой, что, казалось, она списана прямо с голоса какого-нибудь крестьянина или мастерового. Мелодии были удивительно похожи на русские хороводные, протяжные бурлацкие песни...
   Глинка волновался. Волновался не только за судьбу своего детища. Задача, которую он поставил перед собой, была куда сложнее, чем стяжать мимолетные лавры личной славы. Нужно было доказать всем присутствующим в зале и, может, всем любителям музыки в мире, что та музыкальная нива, с которой он собрал "урожай", неистощима. Интонации, гармонии, ритмы русских народных мелодий и богаты и своеобразны.
   Глинка не случайно выбрал сюжет из народной жизни и вывел в опере такие характеры, что нельзя не проникнуться к ним любовью и уважением. Герои оперы расскажут о силе и красоте русского характера языком своих мелодий.
   Но вот высшая точка оперы, самый драматический момент – сцена гибели Сусанина. Тут-то по всем "законам" сценического искусства оперный герой должен спеть нечто необыкновенно "красивое" и захватывающее. Сусанин поёт простой русский напев. И публика словно прозревает – какая глубина в русской песне, какие сильные чувства может выражать её мелодия!..
   В опере Глинки почти нет подлинных народных песен. Но он настолько проникся духом и интонациями народной музыкальной речи, что, подобно народной песне, можно сказать: это народная опера.
   В тот памятный день Глинка и русская музыка одержали победу.
   Вот о чём рассказала марка, на которой изображены два национальных героя России – костромской крестьянин Иван Сусанин и композитор Михаил Глинка. И многое станет тебе ясным в творчестве великого русского композитора, если ты прочитаешь его автобиографические "Записки".



   А портрет этого музыканта я

УВИДЕЛ ВПЕРВЫЕ


   на марке. Ян Стамиц, чешский композитор, живший в XVIII веке, был одним из руководителей знаменитой в те времена Мангеймской капеллы.
   Кто знает, может как раз Ян Стамиц сидел за клавесином или стоял у дирижёрского пульта во время концерта, когда произошёл удивительный случай, о котором до сих пор говорят музыкальные историки.
   В старые времена музыка знала лишь три основных нюанса – громко, умеренно и тихо. Но вот однажды во время концерта Мангеймского оркестра по указанию дирижёра музыканты, начав играть очень тихо, стали постепенно наращивать звучность. И этот такой привычный в наши дни приём вызвал совершенно неожиданную реакцию у публики. Вместе с нарастанием звука слушатели стали постепенно подниматься со своих мест и так же медленно опустились, когда звучание, достигнув предела, пошло на убыль.
   Почему так неожиданно прореагировали слушатели? Как люди воспринимали музыку раньше и как воспринимают теперь? Об этом тебе расскажет очень интересная книга знаменитого дирижера Л. Стоковского "Музыка для всех нас".



   Что и говорить,

ХОРОШЕЕ ДЕЛО – КОЛЛЕКЦИЯ.


   если она вовлекает нас в калейдоскоп разных событий, размышлений, открытий. Мне, честно говоря, пришлось порыться в книгах, чтобы рассказать тебе, например, о Яне Стамице и Мангеймской капелле. А это далеко-далеко не всё, что я узнал благодаря встрече с этими тремя миниатюрами.
   Ну, а если у тебя нет коллекции марок? Не страшно. Уверяю тебя, что даже если ты ничего никогда в жизни не собирал, ты всё равно

ОБЛАДАТЕЛЬ КОЛЛЕКЦИИ.


   И коллекционером тебя сделала музыка, хотя, вполне возможно, ты об этом не подозреваешь.
   Попробуй проделать в течение года несложный опыт: записывай названия (настоящие или условные, если не знаешь настоящих) мелодий, которые тебе знакомы. Марш, с которого начинаются любимые тобой футбольные матчи; ария Ленского "Куда, куда, куда вы удалились..." и увертюра к опере "Руслан и Людмила"...
   Сколько этих мелодий, знакомых тебе и даже любимых! Вот только вопрос, разобрался ли ты в них, как настоящий коллекционер, – кто их автор, где и при каких обстоятельствах они появились на свет, чем нравятся тебе?
   Стоит задать себе эти вопросы, и выяснится, что ты не так уж плохо

РАЗБИРАЕШЬСЯ В МУЗЫКЕ.


   В самом деле, ты можешь иногда не знать автора понравившейся тебе музыки и названия произведения. Но ты, несомненно, отличаешь песенную мелодию от танцевальной, джаз от симфонической музыки, а старинную музыку от современной. Зазвучал оркестр, и ты легко узнаешь голос скрипки, арфы, трубы, виолончели... А это всё очень ценные и нужные тебе ориентиры в стране Музыки.
   Смелее, ты уже многое знаешь. И вошло это в тебя как бы само собой. А если приложить немного старания и усилий? Представляешь, каким широким потоком начнет вливаться в тебя музыка! Иначе и быть не может. Помнишь, мы говорили с тобой, что

НЕТ НЕМУЗЫКАЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ.


   Природа наделила каждого человека способностью чувствовать музыку и интересом к ней. Другое дело, что мы не всегда пользуемся этими способностями и развиваем их, не всегда "включаем" наш природный интерес к музыке, пропуская ее мимо ушей.
   Есть у нас и ещё одна природная способность, которая поможет тебе познавать музыку.
   Каждый из нас способен уловить

ХАРАКТЕР МУЗЫКИ,


   характер звучания.
   Как-то довелось мне в один день услышать три вальса (ты тоже имеешь возможность устроить такой опыт – эти вальсы существуют в многочисленных грамзаписях): "Вальс" Штрауса из оперетты "Летучая мышь", "Вальс Наташи" из оперы Прокофьева "Война и мир" и "Вальс" Хачатуряна к драме Лермонтова "Маскарад".
   С первых же звуков "Вальса" Штрауса нас охватывает "головокружение". Чуть ли не физически ощущаешь восторг, веселье, беззаботность, которые царят на маскараде, где встретились герои веселой комедии "Летучая мышь".



   Совсем другой человек живет в "Вальсе Наташи". Юная Наташа, совсем еще девочка, впервые на балу и танцует первый в своей жизни вальс. Ей кажется, что все взоры устремлены на неё. И мы слышим в музыке, как робки ее шаги.



   Она словно приостанавливается после каждого шага и прислушивается к себе. А потом всё смелее, смелее. И вот уже Наташа вся во власти музыки...
   И снова маскарад. Но почему так напряжённо и драматично звучит вальс? Кажется, что присутствующие здесь только надели маски веселья и беззаботности, а на самом деле в душе у них напряжённое предчувствие какой-то драмы. И действительно, развязка событий, происшедших на маскараде, трагична.



   Три бала, три вальса...
   И хотя во время звучания этих вальсов на сцене не происходит ничего, что иллюстрировало бы их содержание, интонации, ритмы, гармонии, колорит музыки – всё это дает нам почувствовать настроение и характер трёх разных произведений. И ты, и я, и любой слушатель уловит характер всей этой музыки, хотя в ней

НЕТ ПРОГРАММЫ.


   Ещё за полвека до нашей эры древнегреческий флейтист Сакадас в сопровождении ансамбля изобразил на флейте сцену борьбы бога Аполлона с драконом Пифоном. Присутствующие могли услышать и воинственные крики победителя и стоны поверженного дракона. Всё это передавалось звукоподражанием:. Историки считают это исполнение первым дошедшим до нас примером так называемой "программной музыки", то есть музыки, которая строится по определённому сюжету.
   Иногда композиторы предваряют программные произведения литературным описанием того, что "происходит" в музыке, а иногда ограничиваются только названием ("Утро" Грига, "Буря" Чайковского). В виде "подсказок" к происходящему композиторы используют звукоподражания – раскаты грома, голос кукушки, наигрыш пастушеской свирели.
   Но это не самоцель, это лишь намёки. Композиторы не фотографы. Они даже конкретные события стараются изложить особым, музыкальным языком.
   За многие десятилетия в музыке выработались звуковые "формулы" волнения и покоя, энергии и печали, темноты и света... В чём-то различные у разных композиторов, они всё же сходны, потому что возникли не благодаря какой-то договоренности между композиторами, а в связи с определенными законами восприятия музыки человеком.
   Сегодня наука подтверждает сходство ощущений многих людей, когда они слушают ту или иную мелодию. Недавно в статье одного врача я читал о том, что, "образно говоря, человек "резонирует" на музыку подобно струне. И такой "струной" является прежде всего нервная система". А дальше совсем интересно: "спокойная, медленная музыка (например, из произведений Баха, Рахманинова, Чайковского) иногда эффективно снижает кровяное давление".
   Конечно, композиторы преследуют не медицинские цели.
   Много лет ведутся споры, как слушать музыку.
   Одни утверждают, что очень помогает рисовать перед собой зримые картины во время звучания музыки. Ссылаются при этом на свой опыт и на Бетховена, который признавался, что, сочиняя музыку, часто создавал в своём воображении реальные картины.
   Иные не настаивают на конкретных картинах и сюжетах, но утверждают, что все равно, поскольку мозг наш во время слушания музыки бодрствует, какие-то образы в нем возникают. Так желательно их направить в русло музыки. Пусть это будут или цветовые сочетания, как у Скрябина. Или фантастические образы, подобные тем, которые запечатлел на своих живописных полотнах художник и композитор Чурлёнис.
   Третьи же считают "видение" музыки делом вредным и приводят тот немаловажный довод, что музыкальные звуки сами по себе могут воздействовать на нас.
   Ну, а что мы решим по этому поводу под нашим Музыкальным Деревом? Честно говоря, я удивляюсь, когда дают точные рецепты, как слушать музыку. Все зависит от склада ума человека, его темперамента, опыта, культуры. Да и разные произведения требуют разного подхода.
   И всё же мне кажется, что основная масса любителей музыки пользуется всеми тремя способами сразу. И на здоровье.
   Главное – слушать.
   Ну что ж, настало время произнести

ПОСЛЕДНИЕ НАПУТСТВЕННЫЕ СЛОВА.


   Пусть этими словами будут те, которые однажды произнес композитор Дмитрий Кабалевский:
   "Здесь в концертном зале собрались ребята, которые любят музыку и хотят её понять. Вы поймёте и узнаете её ещё лучше. Но этого мало. Рядом с вами живут такие ребята, которых музыка совсем не интересует, для которых она – закрытая книга. Так вот никто из вас, любителей музыки, не имеет права спать спокойно до тех пор, пока не передаст частицу своего увлечения товарищу и не введёт его в прекрасный мир музыки".