Дом, в котором ты живешь (национальные типы жилищ)


Л. Яхнин


Сколько лет нашему дому?

   Сто, пятьсот, тысяча? Десятки тысяч лет, а может быть, и больше. Я не оговорился: именно нашему дому, в котором мы живем, десятки тысяч лет. Не думайте, что наши современные дома так уж не похожи на жилища древних людей. Как, скажете вы, наш дом построен десять лет назад и в нем...
   Ага! Вы уже начинаете подсчитывать, загибая пальцы: мусоропровод, газопровод, отопление, электричество, водопровод...
   Я тоже помню обо всем этом. Кстати, ванна была уже в древних помпейских домиках, раскопанных из-под пепла Везувия. А водопровод... Вспомните стихи Маяковского:

...как в наши дни
вошел водопровод,
сработанный
еще рабами Рима...

   Впрочем, если бы и не было у древних римлян ванны и водопровода, я бы все равно не взял своих слов обратно. Ведь сегодняшний дом, какой бы он ни был современный, как и тысячу лет назад, должен защищать своих обитателей от холода и жары, от ветра, дождя или снега.
   Люди живут повсюду – и на снежном севере, и на знойном юге, и на степных просторах, и среди лесов, и в горах, и в пустыне, и даже на воде. Жилища, которые народ веками строил, приспосабливая к тому или иному климату, к тем или иным обычаям, потребностям, очень много значат для современной архитектуры.
   Знать, какие бывали жилища и как они устроены, необыкновенно интересно. Но не просто интересно. Еще и очень нужно. Больше того – совершенно необходимо.

Снежный дом

   Дом эскимоса. Маленький снежный купол среди бескрайних снегов. Зима принесла холода. Зима и помогает защититься от них.

   Ровная снежная гладь. Небо и земля, покрытая снегом, одинакового серебристо-серого цвета. Линия горизонта растворилась в искрящейся снежной пыли. Скоро, через неделю-другую, низкое солнце исчезнет, словно растает в снежном полумраке. Наступит многомесячная полярная ночь...
   Скатал человек снежный ком. Обтесал его с четырех сторон, и получился большой снежный кирпич. Один. Другой. Третий... Много уже таких кирпичей лежит на ровной, расчищенной от снега площадке.
   И вот человек начинает складывать из этих снежных кирпичей дом. Есть такая пословица: "Дом без углов не стоит". Так вот, этот снежный дом строится без углов – он круглый. Как половинка шара. Издали он очень похож на яйцо, врытое наполовину в землю.
   Оглядел человек свой дом снаружи, взял в руки плошку с тюленьим жиром да с плавающим в нем фитильком, пригнулся и вошел внутрь дома. Поставил он этот свой светильничек на снежный пол и стал ждать. Потрескивает тюлений жир, бледный огонек то выше взметнется, то почти совсем исчезнет. Но вот разгорелся светильник. Ровно горит пламя на фитильке. Воздух в круглом снежном домике постепенно нагревается. Снег на стенах подтаивает. Оплывают снежные кирпичи. Словно на глазах накрепко срастаются. Теперь стоит только на время убрать светильник, и стены внутри дома схватятся крепкой ледяной корочкой. Дом готов.
   Издревле строили эскимосы на Крайнем Севере такие вот снежные жилища. Назывались они иглу.

Чай, блюдце и стена

   Чтобы чай остыл, его наливают в блюдце. Почему? Потому что поверхность воды больше в широком блюдце, чем в узком стакане. А чем больше поверхность воды, тем быстрее уходит из нее тепло.
   Чем меньше поверхность стен дома, тем больше тепла сохранится внутри, в комнатах. А ведь шар (это известно из геометрии) из всех геометрических фигур имеет наименьшую поверхность. Вот, оказывается, почему эскимосы строили круглые дома! Хотя, конечно же, геометрии они тогда не знали. Но многолетний опыт помог им.

   Не правда ли, домик полярников очень похож на снежные иглу эскимосов?

   Сегодня архитектор не собирается строить из снега – в его распоряжении есть такие материалы, как железобетон, пластмасса, металл. Но форма северного дома эскимосов, продуманная до деталей, может быть использована. Посмотрите на этот круглый субарктический дом для полярных экспедиций, построенный известным шведским архитектором Ральфом Эрскиным. Не напоминает ли он вам древнее эскимосское жилище?

Озеро в комнате

   Кусочек древней Бухары. Вдоль узкой улочки тянутся глухие глинобитные стены с редкими углублениями дверей.

   "Оазис". Удивительное слово. Его невозможно произнести небрежной скороговоркой. Это длинное "о" впереди придает голосу оттенок восхищенности и даже почтения. И еще в нем слышится слово "Азия". И веет от него прохладой...
   Может быть, мне все это кажется, потому что я знаю: оазис – это клочок зеленой влажной земли среди необъятных желтых песков пустыни. Для обитателей пустыни оазис – это жизнь. И люди здесь строят свои дома.
   Строя дом в пустыне, человек всегда стремился отгородить себе среди сухих песков кусочек оазиса. Сохранить оазис внутри дома. Но как же это сделать? Дерево в кухне? Озеро в спальне?
   – Такого быть не может! – скажете вы.
   Однако именно так и выглядит среднеазиатское жилище. И зеленое дерево и маленький водоем обстраиваются, окружаются глухими глинобитными стенами. Дом словно заключает в объятия этот маленький зеленый дворик. Но он только называется двориком. На самом же деле это и есть настоящее жилое помещение, еще одна комната в доме. С плотной тенью под раскидистой чинарой и с влажным ветерком от небольшого бассейна. Ведь большую часть дня и всю ночь люди стараются проводить не в душных, закрытых помещениях, а на воздухе, в "комнате под открытым небом". Здесь и принимают гостей, и пьют зеленый прозрачный чай, и жарят вкусное баранье мясо, и спят.
   А снаружи в стенах дома нет окон, только дверь. Стены дома надежно берегут маленький оазис от знойных, сухих ветров, желтых от песчаной пыли.

Махалля

   Старый город в Средней Азии состоял из небольших жилых кварталов – махалля. Махалля – это и прилепившиеся друг к другу глинобитные домики, и кривые улочки, такие узкие, что тень от дома на одной ее стороне ложится на стену дома напротив, и небольшая базарная площадь. В таких махалля жили дружно, почти общиной. Уважаемых седобородых стариков, сидящих рядком под навесом на базарной площади, каждый знал по имени. С ними вежливо здоровались, прибавляя почтительное "ата", то есть "старик", "отец": – Здравствуйте, Дадахон-ата!
   И старики благосклонно кивали головами. А женщины, взобравшись на плоскую крышу, перекликались с соседками из ближних домов.
   Махалля чем-то похожи на современные микрорайоны с их пешеходными дорожками и небольшим торговым центром. Старые районы Ташкента были разрушены землетрясением. Но добрососедские обычаи, уклад жизни приветливого узбекского народа землетрясение разрушить, конечно, не могло. И архитекторы решили попытаться создать район наподобие махалля. И вот появились железобетонные дома с бассейном и садом во внутреннем дворике, с плоской крышей. В каждом таком доме жила одна семья. Так идея глинобитного жилища Средней Азии воплотилась в современном доме.

Дом на колесах

   Степь необъятна. Пастбищ много. Зачем стадам пастись на одном месте? Здесь траву съели, можно перекочевать дальше. Так и кочевали люди за табунами лошадей, за тучными стадами. Но не в один день объедят животные сочную траву, не один день придется людям жить на одном месте. Нужно строить жилище.
   Вбили в землю высокие жерди. Перевили их прутьями. Словно перевернутая вверх дном корзинка стоит в степи. Звездное небо просвечивает сквозь прутья. Но вот накрыли этот плетеный остов плотными полотнищами войлока, и получился надежный, теплый дом – юрта. А когда понадобится перекочевать в другое место, быстро разберут легкую юрту, уложат в кибитку жерди и войлок, и покатил дом на колесах по степным дорогам.

Воспоминания о лете

   Зима старательно прячет под снегом следы недавнего лета – и сухие скрученные листья, и не успевшую пожухнуть траву, и литые головки желудей, и земляничные полянки, и взгорки с мягкой подстилкой мха.
   Но прояснится, поголубеет небо, заскользит солнечный луч по стволам сосен, высветлит их оранжевыми пятнами, и мелькнет тогда мимолетное воспоминание о жарких летних днях. А лето уже давно кончилось... Яркие дощатые стены домиков в лагерях отдыха покрыты изморозью. Крутит поземку ледяной ветер на дорожках, исшлепанных за лето босыми ногами и сандалиями.
   Перекочевали обитатели палаточного лагеря отдыха из лесу в город, в свои "зимние" квартиры, и палатки собрали, словно юрты. Выдернули из земли колья и колышки, аккуратно сложили брезентовые полотнища – жди, палатка, неблизкого лета!
   Вот как! Оказывается, палатка не такая уж дальняя родственница кочевой юрты. Сегодня и геологи, и полярники нередко живут в разборных передвижных домиках. И в них тоже немало общего с легкой "сборно-разборной" юртой.

Под одной крышей

   Пожухла трава у бревенчатой стены. Скоро сибирская зима закрутит метели. Но они не страшны жителям этого дома: весь двор, все хозяйство укрыты под одной крышей.

   Меня всегда удивляло, как ловко и крепко слажена обыкновенная русская изба. И какое название меткое – сруб. Дом, срубленный обычным топором. В каждом стесе бревна, в каждой зарубке словно застыл точный, уверенный взмах острого топора. И плотно сложенные – венец к венцу – стены, и ровная полоска мха или пакли между бревнами, и гладкие кругляши торцов бревен – все это прочно, ни один самый крохотный сквознячок не проскочит в дом.
   Особенно чувствуется это в северной избе. Здесь уже не только дом защищен от мороза, снега, ветра. Но и двор, и амбар, и хлев, где живет домашний скот, – все слилось с домом воедино, под одной крышей.
   А на севере Чехии даже есть "дворы-улочки", в которых под одну крышу пристраивается сразу десять – пятнадцать домов. Тут и лютый мороз и снежный буран нипочем: люди всем селом укрылись под одной крышей.

Большой дом или маленький город?

   Под скованной морозом и вечным льдом землей Крайнего Севера таятся необыкновенные богатства – и руды, и золото, и уголь. Их надо добывать. А значит, и сегодня люди должны селиться в тех местах, где морозы в пятьдесят – шестьдесят градусов совсем не редкость. Да еще вдобавок сильные ветры и снежные бураны.
   И архитекторы проектировали для севера большие дома, где под одной крышей объединены и жилье, и магазины, и школы, и кинотеатр, и даже сад – "зимний сад" под прозрачным куполом. Только это уже не дома, а целые поселки или даже небольшие города. И похожи они на фантастические города будущего. А прообразом этому городу послужила обыкновенная сибирская изба! Тот же принцип – все, что необходимо человеку, под одну крышу.
   Но, разумеется, людям необходимо сегодня гораздо больше, чем сто или пятьдесят лет назад...

И на воде и в горах...

   Старый эстонский дом будто состоял из одной крыши. По скользкой соломе с крутых скатов крыши дождевые струи стремительно скользят вниз.

   Вот какие разные дома строят для себя разные народы на земле. Но и это далеко не все. Дома на плотах и даже на лодках. Словно ласточкины гнезда, лепятся к скале пуэбло – жилища южноамериканских индейцев. И великолепные гордые дома-башни грузинского селения в Сванетии.

   Древнее грузинское жилище – дарбази – было устроено так, что свет проникал в него через отверстие в крыше. Делался купол из бревен, положенных одно ни другое восьмигранником, кик видно на рисунке. А рядом купол современного здания, но сделан он по принципу грузинского дарбази.
   Очень трудно перечислить все, что дает народное жилище современной архитектуре. Архитекторы сегодня пристально изучают тот опыт, который воплотился в таких необычных, а иногда и просто экзотических формах народных жилищ.

Странный джентльмен и ленточки на дверях

   У Бернарда Шоу в его пьесе "Пигмалион" есть прекрасный эпизод. Между случайными собеседниками, укрывшимися от дождя, завязывается разговор. И один почтенный джентльмен поражает всех тем, что может рассказать чуть ли не биографию каждого: откуда он родом, в каком предместье Лондона жил, чем занимается. Сначала все были удивлены, потом возмутились, а потом и вовсе обозлились на этого слишком много знающего человека. Кто-то крикнул, что это, может быть, шпик и он следит за всеми.
   Но тут выясняется, что джентльмен – специалист по языку, лингвист. По оттенкам речи, по говору, по характерным словечкам определяет он и род занятий человека и место его рождения. И это не удивительно.
   Мы можем с легкостью определить родину человека, говорящего по-русски, не только если он украинец или грузин, но и "окающего" уроженца Вологды или "акающего" москвича.
   То же самое происходит и в архитектуре. Поезжайте в Узбекистан, в Грузию, в Прибалтику, и вы увидите, как особенности искусства, быта, национальных традиций проявляются в архитектуре современных зданий. Будь это затейливый лазорево-зеленый узбекский орнамент. Или армянский розовый туф, которым отделываются дома в Ереване. Или знаменитая грузинская чеканка на стенах домов. Или характерная крыша эстонского дома с такими большими свесами, что почти закрывает стены.
   Многим, наверное, знакомы огорчения по поводу того, что современные здания слишком похожи. Были даже случаи, когда мамы привязывали разноцветные ленточки у входов в свои дома, чтобы дети не заблудились.
   Но дома-близнецы существуют не только в одном микрорайоне или даже городе. Появилась опасность, что архитектура во всех странах станет одинаковой. Архитекторы стали говорить о некоем "международном" стиле. А ведь каждый народ имеет и свою историю, и свое искусство, и свой характер. И архитектура разных народов, конечно же, не может быть одинаковой.
   Вот почему архитекторы изучают тот опыт, который воплотился в необычных формах народных жилищ.