Домик Чехова в Ялте

   В Ялте много красивых домов, но эта дача, приветливая, лёгкая, ярко-белая, чем-то отличается от всех прочих. В чём её особенность, сразу не определишь, – только этот небольшой дом, весь в зелени, в кипении солнечных пятен и теней, с первого же взгляда кажется удивительно благородным, простым и вместе с тем праздничным.
   Под этим впечатлением мы проходим по светлому мощёному дворику мимо ограды, на которую положил свои мохнатые лапы могучий гималайский кедр. На двери дощечка, где обычно значится фамилия того, кто проживает в доме. На скромной дощечке, прикрепленной к этим дверям, написано: "А. П. Чехов".
   И вот мы у Чехова! Да, мы у Антона Павловича Чехова, в его квартире, где всё осталось таким же, как было при нём, где в каждой малой вещице, даже в том, как она стоит, чувствуются его привычки и вкусы. Мы словно соприкасаемся с жизнью писателя, и волнение охватывает нас.
   Сохранила для нас этот дом родная сестра и друг Чехова Мария Павловна – "Ма-Па", как называл он её с шутливой нежностью.
   Слушая рассказы работников музея, рассматривая простые и милые чеховские вещи, мы представляем себе прошлое этого дома, те дни, когда жил здесь большой писатель и большой, обаятельно-скромный человек – Антон Павлович Чехов.

ДОМ И САД


   А. П. Чехов с архитектором Л. Н. Шаповаловым на балконе дома в Ялте. 1899 г.

   И вот, приглядевшись внимательно к дому и густому саду, мы, наконец, отдаём себе отчёт, в чём прелесть этой усадьбы. Каждая мелочь здесь осмыслена, продумана, и все они вместе красиво, легко и свободно сочетаются друг с другом: и балконы дома, и окна, расположенные как-то неожиданно, и даже деревья сада.
   И нам трудно поверить, что, в конце концов, не так уж давно на месте чудесной усадьбы были голый пустырь и овраги.
   А это было именно так. Вот вкратце история этой усадьбы. Из-за болезни лёгких Чехову запрещено было жить на севере. После некоторых колебаний Антон Павлович решил переселиться в Ялту и в октябре 1898 года купил там земельный участок.
   На другой день после этой покупки в Ялту по просьбе брата приехала Мария Павловна.
   "Знаешь, я купил участок, завтра пойдём смотреть. Вид изумительный!" – сказал ей ещё на пристани Антон Павлович.

                                                        А. П. Чехов в своем саду.

   А на другой день Мария Павловна увидела нечто совсем неожиданное: овраги, заросшие бурьяном, да сухой виноградник, обнесённый плетнём.
   Чем же понравился Чехову этот неказистый участок? Конечно, многое здесь решила дешевизна. Заброшенный клочок земли стоил недорого, а Чехов был постоянно стеснён в деньгах. Но думается, что не только эта причина определила решение Антона Павловича. Думается, что, увидав участок и залюбовавшись чудесным видом, открывавшимся оттуда, он, творец, созидатель, художник, ощутил страстное желание превратить это живописное, но запущенное место в культурный, человечески красивый уголок. Оттого с такой горячностью планировал он дом и сад и с таким увлечением, руководил работами.
   Мысль Чехова, умную и добрую руку Чехова чувствуем мы здесь на каждом шагу. Особенно много любви и труда вложил Антон Павлович в свой сад. Писательница Щепкина-Куперник сказала как-то: "Чеховых слушаются цветы и травы". Но, видимо, такое "послушание" давалось недаром: Антон Павлович серьёзно интересовался ботаникой, переписывался со многими садоводами, часами работал в саду. И было в его отношении к деревьям и травам что-то особенно бережное, трогательное, точно они живые, чувствующие существа. "До моего приезда не обрезайте розы, – писал он как-то родным, – срежьте лишь те стебли, которые замерзли зимой или очень больны, но осторожно: имей в виду, что больные иногда выздоравливают...".
   Каждое растение для Чехова имело своё лицо, свой характер. Иные из них ему не нравились, а иные деревья он любил, как друзей. Ему не по душе были тропические, слишком яркие растения – он не любил ничего кричащего, показного, – и он посадил в своём саду скромные северные деревья: тополь, иву, тоненькие вишнёвые деревца...
   Он ценил всё, что делает человеческую жизнь по-настоящему красивой. И теперь, любуясь этим чудесным, изящным, подлинно чеховским садом, мы точно слышим слова Антона Павловича, некогда сказанные им писателю Куприну:
   "Послушайте, при мне же здесь посажено каждое деревцо, и, конечно, мне это дорого, но и не это важно. Ведь здесь же до меня был пустырь и нелепые овраги, все в камнях и чертополохе. А я вот пришел и сделал из этой дичи культурное, красивое место. Знаете ли, через 300–400 лет вся земля обратится в цветущий сад. И жизнь тогда будет необыкновенно легка и удобна".

УТРО В ЯЛТИНСКОМ ДОМЕ


            А. П. Чехов в своём кабинете в Ялте. 1901 г.

   Мы входим в кабинет Чехова – уютную комнату с большим окном, выходящим в сад, и нам представляется, как проходило утро в ялтинском доме... Антон Павлович вставал очень рано: утренние часы были для него лучшими часами работы. Никаких халатов и домашних туфель он не признавал, с утра был всегда подтянут, одет скромно, но безукоризненно. "Человек должен быть ясным умственно, чистым нравственно и опрятным физически", – говорил он.
   Чехов выходил в кабинет. Солнечные лучи пробивались сквозь цветные верхние стёкла, весёлые красные, зелёные зайчики бегали по паркету. Он садился за большой письменный стол и погружался в работу. "Искусство писать – это искусство сокращать", – говорил он не раз, подолгу отделывая каждую строчку, чтобы не оставалось в ней ни одного лишнего слова. Он советовал молодым литераторам много писать, неустанно изучать жизнь. "Нужно, знаете, работать не покладая рук. Всю жизнь", – говорил Антон Павлович.
   Чехов и сам трудился так, и отнюдь не только в те часы, когда сидел за письменным столом. В его мозгу всё время шла напряжённая работа. Многие вспоминают, как покидал он весёлое общество друзей и уходил в соседнюю комнату, чтобы записать несколько строк.
   После полудня в ялтинском доме начинали появляться посетители, часто совсем незнакомые люди. Приходили больные. Антон Павлович, врач по образованию, никогда не отказывал в бесплатной помощи беднякам. Лечил он, по общему утверждению, прекрасно. Возможно, что здесь ему помогала также и его писательская наблюдательность. Особенно хорошо лечил он детей. Он не любил, чтобы о болезни ребёнка рассказывала мать. "Пусть сам объяснит", – говорил он и внимательно слушал нескладный подчас рассказ малыша.
   Часто приходили к Антону Павловичу бедняки, приехавшие в Ялту лечиться. Тогда много было людей, которые добирались кое-как до целительного юга, а на лечение, да и просто на еду у них не хватало средств. Судьба этих людей горячо волновала Антона Павловича.
   "Тяжело больных не принимают здесь ни в гостиницах, ни на квартиру, – писал он из Ялты, – мрут люди от истощения, от обстановки, от полного заброса – и это в благословенной Тавриде. Потеряешь всякий аппетит и к солнцу, и к морю..."

               Кабинет А. П. Чехова. Современная фотография.

   Он помогал бедным людям устраиваться на квартиры, поддерживал их советом и по мере возможности – деньгами. На его рабочем столе среди письменных принадлежностей, медицинских инструментов и других мелочей стоит стеклянный валик для смачивания марок. Этот валик Мария Павловна, ещё живя в Москве, прислала Чехову с одним нуждающимся студентом – он стеснялся прийти к Антону Павловичу без предлога. В ответ она получила от брата письмо, которое и сейчас хранится в музее:
   "Ялта. 24 ноября 1899 г. Милая Маша, студент приехал и привез валик для марок. Студента устроим как-нибудь... и думаю, что он будет жить хорошо со своими 40 рублями в месяц. Тут много бедняков, у которых нет и 4 рублей. Вчера Марфуша докладывает мне: "Ергатический артист". Оказывается, "драматический артист" пришел просить. Московский поэт Епифанов умирает здесь в приюте. Одним словом, от сих бед никуда не спрячешься и прятаться грех... Будем печатать воззвание насчет чахоточных, приезжающих сюда без гроша".
   Воззвание это написал сам Чехов, благодаря ему в Ялте был открыт доступный для бедных пансион "Яузляр".

ДРУЗЬЯ ЧЕХОВА


   А. П. Чехов с А. М. Горьким в ялтинском саду.

   Воззвание, написанное Чеховым, напечатал в нижегородской газете другой великий писатель, Алексей Максимович Горький. Образ молодого Горького всё время представляется нам, когда мы ходим по чеховскому дому и саду.
   Горький приехал к Чехову в Ялту в 1899 году. Нетрудно представить, каким он был тогда, высокий, чуть сутуловатый, с волосами, зачёсанными назад, с внимательными, глубоко сидящими глазами, – таков он на многих фотографиях, хранящихся в чеховском доме. В Ялту Горький приехал по приглашению Антона Павловича, здесь состоялось их знакомство – до этого времени они только переписывались... "Рад, что встретился с Вами, очень рад, – писал Алексей Максимович Чехову после этой встречи, – ...мне хочется, чтобы порой вы указывали мне мои недостатки, дали совет, вообще отнеслись бы ко мне, как к товарищу, которого нужно учить..."

   Актеры московского художественного театра. В центре дальнего ряда стоят А. П. Чехов и А. М. Горький. Ялта. 1900 г.

   Позднее Горький не раз приезжал в Ялту, одно время он даже жил в доме у Чеховых. Вдвоём с Антоном Павловичем бродили они по саду и вели задушевные беседы на дальней угловой скамейке, которую сейчас называют "горьковской".
   Их объединяло многое: любовь к правде, к России, к людям, вернее сказать, к тому живому, хорошему, что они чувствовали в людях, и ненависть к тем, кто это хорошее уничтожал. Но эту любовь и ненависть они и в жизни и в произведениях своих выражали по-разному. Горький изливал свои чувства бурно, пламенно, громким голосом. А Чехов и писал и говорил, точно обуздывая себя, подыскивая слова точные, но сдержанные. И, как всегда бывает с людьми, которые схожи в чём-то главном и различны во всём остальном, они нравились друг другу. Горький восхищался глубиной и тонкостью произведений Чехова, говоря, что после его рассказов всё другое кажется написанным "не пером, а топором", а о Чехове-человеке говорил с неизменным восторгом. И Чехов тоже высоко ценил Горького. Недаром, когда весной 1900 года в Ялту, в гости к Чехову, приехал Художественный театр, Антон Павлович поспешил познакомить актёров с Горьким.

   Д. Н. Мамин-Сибиряк, А. П. Чехов и М. П. Чехова в саду.

   Об этой чудесной встрече артистов и писателей невольно думаешь в ялтинском доме... Московский Художественный театр первый показывал на сцене пьесы Чехова, где всё просто, как в жизни. Пьесы "Чайка" и "Дядя Ваня" с успехом шли в Москве, но Антон Павлович не мог посмотреть спектаклей из-за болезни. "Тогда, – как пишет режиссёр театра Станиславский, – мы сказали себе: – Антон Павлович не может приехать к нам, так как он болен, поэтому мы едем к нему, так как мы здоровы".
   В те дни в доме Чехова было необычайно оживлённо, артисты беседовали с писателями, бывшими в то время в Ялте, – с Горьким, Куприным, Станюковичем, Маминым-Сибиряком, Гариным-Михайловским... Лучшие, честные люди России были в те дни у Чехова, да они и всегда тянулись к Антону Павловичу и были желанными гостями в его доме.
   Ещё один человек часто встречался с Чеховым в Крыму, хотя и не бывал у него в доме. Это Лев Николаевич Толстой, чей большой портрет висит в кабинете Чехова. С Толстым Чехов познакомился ещё раньше, в Ясной Поляне, и Лев Николаевич тогда же написал в письме к сыну: "...Чехов был у меня, и он понравился мне. Он очень даровит, и сердце у него, должно быть, доброе..."
   Толстой жил некоторое время в Гаспре, недалеко от Ялты, и Антон Павлович часто бывал у него там. Он относился к Толстому с величайшей любовью и благоговением.
   "Я ни одного человека не любил так, как его, – говорил Чехов, – если бы он умер, то у меня в жизни образовалось бы большое пустое место".

ЛЕВИТАН

   Среди картин, висящих в кабинете Чехова, особое внимание привлекает одна: неширокая река тихо струится среди зелёных берегов. Тишиной и задумчивостью веет от картины, и так непохоже светлое небо над рекой на густую лазурь, синеющую в окне ялтинского домика.
   Картину "Истра" написал художник Исаак Ильич Левитан, тоже близкий друг Чехова.
   Левитан познакомился с Чеховым ещё в Москве; он учился вместе с братом Антона Павловича в Московском училище живописи, ваяния и зодчества.
   Картину "Истра" Левитан писал в усадьбе Бабкино, где жили в то лето Чеховы. Попал Левитан в Бабкино таким образом: как-то вечером к Чеховым пришла женщина из соседнего села и рассказала, что заболел её жилец – художник "Тесак Ильич". Антон Павлович и его два брата сразу же догадались, что этот "Тесак Ильич" и есть их приятель Исаак Ильич Левитан, надели болотные сапоги и по лужам пошли к нему. Пришли поздно. Левитан в темноте принял их за грабителей и направил на них револьвер... Потом об этом в семье Чехова долго вспоминали со смехом.
   Чеховы уговорили Левитана переехать к ним в Бабкино, и он поселился во флигеле, на дверях которого Антон Павлович написал:

"А вот и флигель Левитана.
Художник милый здесь живёт,
Встаёт он очень-очень рано
И, вставши, тотчас чай он пьёт".

   Вместе с Левитаном Антон Павлович разыгрывал на берегу Истры сцены из "жизни бедуинов". Оба они одевались в халаты и мазали сажей лица. Смотреть эти представления сбегались все жители Бабкина.

   Стога сена в лунную ночь. И. Левитан. Панно. Дом-музей А. П.Чехова, Ялта. 1899 г.

   Позднее Левитан приезжал к Чехову в Ялту, и встречи эти, видимо, носили уже другой характер, были строже, грустнее.
   "Как-то вечером, – рассказывает Мария Павловна, – Левитан сидел у камина, а Антон Павлович, по обыкновению, расхаживая по комнате, говорил, как он скучает по северной природе.
   – Маша, принесите мне картону, – попросил Левитан.
   Я принесла. Левитан вырезал продолговатый прямоугольник и тут же за полчаса набросал этюд "Стоги сена в лунную ночь", в котором передана задумчивая прелесть лунной ночи".
   Картина эта вделана в доску камина в кабинете Антона Павловича. Чехов очень любил её. Крымский пейзаж всегда казался ему слишком ярким, бездушным, как "звучные, но холодные стихи". Картины Левитана уносили Чехова домой, к родной, тихой, неяркой, но одухотворённой природе, нежные краски которой он сам так чудесно передавал в слове.

ДЕТИ – ХОРОШИЙ НАРОД

   В кабинете Антона Павловича на камине среди милых его сердцу вещиц стоит модель парусной шхуны. Мы спросили, откуда здесь эта шхуна, и услышали в ответ, что её подарил Чехову мальчик-пятиклассник, один из многих ребят, с которыми Антон Павлович дружил. И верно, в витрине, где стоят фотографии друзей Антона Павловича, мелькают детские лица: здесь и юный сын Горького и маленькие дочки врача Альтшуллера, с которыми Антон Павлович был в самых приятельских отношениях.
   "Дети – хороший народ", – говорил Чехов, ребята всегда были желанными, гостями в ялтинском доме. Антон Павлович умел находить с ними общий язык и легко завоёвывал сердца самых упрямых. Иногда это получалось довольно неожиданно. Когда Чеховы жили ещё под Москвой, одна знакомая привела к ним в гости свою дочурку, очень сердитую на вид девочку. Антон Павлович посмотрел на её надутое личико и серьёзно спросил: "Ты замужем?.." Все рассмеялись, девочка – тоже, и у них с Антоном Павловичем тотчас же завязалась дружба.
   Чехова интересовала детская речь, детские словечки. В записных книжках, куда он заносил на память характерные мелочи, среди других слов записано и детское выражение "зададу", то есть "задам" ("Я тебе зададу!"). Но не только внешне детское занимало Антона Павловича. Он внимательно вглядывался в души детей, тревожился за их будущее. О своей Таганрогской гимназии у него сохранились невесёлые воспоминания. Может быть, именно поэтому ему особенно хотелось, чтобы у детей были хорошие школы, умные, образованные учителя, непохожие на "злобного хорька" – учителя Беликова, которого он описал в своём рассказе "Человек в футляре".
   "Учитель должен быть артист, художник, горячо влюбленный в свое дело", – говорил Антон Павлович Горькому.
   В ялтинский дом часто заглядывали молодые учителя. Как-то к Антону Павловичу пришёл издалека пешком сельский учитель и рассказал, что у них в селе закрывается школа из-за недостатка средств. Антон Павлович тотчас же отдал этому учителю 500 рублей –все деньги, которые тогда были в доме, и этим спас школу.
   Но, конечно, самое яркое свидетельство любви Чехова к детям – это его рассказы. О ком бы из ребят ни писал Чехов – о несчастном ли Ваньке Жукове, отданном в ученье сапожнику, или же о крохотном Грише, гуляющем с нянькой по бульвару, – он как бы становится на место своего героя, перевоплощается в него. Его глазами смотрит он на мир, его жизнью живёт. В каждом из ребят, даже самом маленьком, видит он особый характер и глубоко понимает его, а такое понимание доступно лишь тем, кто внимательно и любовно относится к душевной жизни маленьких и больших.

О ЧЕМ ГОВОРЯТ ВЕЩИ

   В вазе в кабинете лежит груда визитных карточек, которые принято было в то время оставлять, приходя в гости. На них стояли имена и фамилии посетителей. На одной из таких карточек мы читаем: "А. И. Куприн".
   И нам вспоминается то, что рассказывал сам Куприн... В дни своей молодости он жил в Ялте в очень трудных условиях, очень нуждался. Тогда он познакомился с Чеховым. Антон Павлович тепло и по-дружески уговаривал молодого писателя работать у него в доме и, понимая, что тот попросту голодает, очень мягко и осторожно убеждал его обедать у них.
   "Нельзя, хозяйка ждёт", – отнекивался смущённый писатель.
   "Ничего, подождёт, – говорил Антон Павлович, делая вид, что вполне верит Куприну. – Когда я был молодой и здоровый, я легко съедал по два обеда, а вы, я уверен, отлично справитесь и с тремя".
   Тот же Куприн рассказал историю плаката, висящего в кабинете. Этот плакат "Просят здесь не курить" заказал журналист Гиляровский, возмущённый тем, что посетители курят в комнате Чехова. Табачный дым был в высшей степени вреден больному Антону Павловичу, но ему казалось неловким напоминать об этом людям.
   Можно привести и ещё одно "вещественное доказательство" деликатности Чехова. В его саду стоял гипсовый пёс – вещь никак не "чеховская". Это чудовище подарила Антону Павловичу одна дама. И дама была надоедливая, и подарок её Чехову совсем не нравился, но всё же подарок был сделан от чистого сердца. И Антон Павлович поставил его на лестничной площадке.
   "Знаете, я сам этого гипсового пса боюсь, – признавался он, – а убрать его как-то неловко. Обидится".
   Не правда ли, какой деликатный, мягкий, может быть, даже чересчур мягкий человек?
   Но вот перед нами другой документ, который тоже хранится в ялтинском доме. Это копия письма, посланного Чеховым в Академию наук в марте 1902 года. Письмо это написано при таких обстоятельствах. Незадолго до этого Горький, так же как ранее Чехов, был избран в почётные академики. Но царь Николай II выразил недовольство по поводу этого решения: не пристало, чтобы почётным академиком был такой человек, как Горький. В Академии перепугались, объявили свои же собственные выборы "недействительными" и тут же лишили Горького звания, которое сами только что присудили. Едва Чехов услышал об этом, он тотчас же написал в Академию письмо, в котором говорил, что совесть его не может мириться с подобными вещами, и сам отказался от звания почётного академика.
   Письмо это написано резко и гневно. Такое письмо мог написать человек, обладающий крепкой волей, настоящим мужеством. Таким и был в решающие минуты мягкий и деликатный Чехов.

ДОМ-МУЗЕЙ ЧЕХОВА

   В Ялте Антон Павлович прожил около четырёх с половиной лет. Здоровье его всё ухудшалось, и последние дни он часто работал в постели, в узенькой белой спальне, примыкающей к кабинету. Здесь возле кровати стоит столик, на котором Мария Павловна ставила всё, что нужно было писателю для работы.
   1 мая 1904 года Чехов выехал из Ялты сначала в Москву, а оттуда вместе с женой, артисткой Ольгой Леонардовной Книппер, в Германию, на курорт Баденвейлер.
   После отъезда Антона Павловича в Ялту в течение нескольких дней приходили бандероли на его имя, но родные не распечатывали их без него. Так, нераспечатанные, и лежат они до сих пор на письменном столе в кабинете. Это каталоги с описанием растений и цветов, которые Чехов так любил.
   2 (15) июля 1904 года в Ялту пришла страшная весть: Антона Павловича не стало. В тот год Мария Павловна посадила под окном его кабинета кипарис...
   Великолепно разросся сад, посаженный руками Антона Павловича. Тополи и кедры стали ветвистыми и могучими, но вместо прежних вишен пришлось посадить другие деревья. Но по-прежнему молодо благоухает "Вишнёвый сад", написанный в Ялте Чеховым. Люди любят и читают его пьесы и рассказы; все приезжающие в Ялту обязательно приходят в белый домик-музей, а некоторые даже специально ради этого приезжают издалека.
   "Чехов – наш любимый писатель. Мы очень любим читать его книги", – пишут люди в книге отзывов. А некоторые обращаются прямо к Антону Павловичу: "После посещения Вашего дома у нас осталось впечатление, как будто мы с Вами были близкие, родные, как будто мы просто не застали Вас дома..."
   И, пожалуй, с таким же чувством покидают все ялтинский домик Чехова.