О друге с дружбой говоря... (о биографии и творчестве В. Брюсова)

   Кто бы мог подумать? Валерий Брюсов – сложный, загадочный поэт – вдруг придет к сегодняшним мальчишкам и на какое-то время станет властителем их чувств. Невероятно! Трудно поверить.
   Но так, однако, бывает. Мировая литература знает удивительные истории.
   Только для взрослых были когда-то написаны и сказки Пушкина, и сказки Андерсена, и "Робинзон Крузо" Дефо, и "Путешествия Гулливера" Свифта. И многие другие – столь же классические! – детские книги.
   Попробуйте-ка удалить их из детского чтения. Не выйдет. И не пытайтесь даже...
   Сам Брюсов считал, что он не для детей. Правда, он пробовал писать и для детей, но не очень удачно:

Любо василечки
Видеть вдоль межи,
Синенькие точки
В поле желтой ржи...

   Никакой славы "василечки" Брюсову, конечно, не принесли. Мало того, выступая на I съезде советских писателей в 1934 году, С. Я. Маршак с горечью сказал о злополучных "василечках": "Кто узнает в этих стихах Брюсова?"
   Нет, Брюсов пришел к юным читателям не с "василечками". А с очень сложными, трудными даже для взрослых стихами.

Тень несозданных созданий
Колыхается во сне,
Словно лопасти латаний
На эмалевой стене,

Фиолетовые руки
На эмалевой стене
Полусонно чертят звуки
В звонко-звучной тишине...

   Так начинается "Творчество", известное стихотворение Валерия Брюсова. Стихотворение завораживает ритмом, повторением строк, причудливой таинственностью. Загадочные тени, похожие на фиолетовые руки, рождают в тишине странные, непонятные звуки. Все нереально, все загадочно.
   А между тем всему есть объяснение. И самое простое. В доме Брюсовых комнатные пальмы (латании) отбрасывали на стены причудливые, фантастические тени. Казалось, привидения шевелят длинными своими пальцами... И луна раздваивалась на глазах мальчика. Одна, настоящая, была на улице, за темным окном. Другая, отраженная, появлялась в комнате, в зеркально блестящих изразцах кафельной печи ("на эмалевой стене"). Потом эти строчки "Восходит месяц обнаженный при лазоревой луне" вызывали у некоторых читателей глупый хохот: как это месяц может взойти при луне...
   Так приходили к поэту его первые стихи. Детская фантазия из игры теней и неуловимых звуков вызывала к жизни причудливо-реальные образы. Поэт уловил и воплотил в этом стихотворении то жутко-сладкое замирание сердца, без которого не обходится никакое детство.
   Позже Брюсов признавался в "Автобиографии": "От сказок, от всякой чертовщины меня усердно оберегали... " Как будто от сказок и "чертовщины" можно кого-то уберечь!
   Брюсова оберегали, но не уберегли! В листьях комнатных пальм он видел пальцы привидений. Они проникали в сердце мальчика запретной сказочной чертовщиной. Со сказочной "чертовщины", по существу, началось его творчество – сказки, легенды, мифы пронизали многие произведения поэта.
   Даже говоря о себе самом, о своем поэтическом даре. Брюсов никак не мог обойтись без тайны, богов, нездешнего мира:

Мучительный дар даровали мне
Боги,
Поставив меня на таинственной
грани...
Нездешнего мира мне слышатся
звуки,
Шаги эвменид и пророчества
ламий...

   Эвмениды – в греческой мифологии богини мщения. Ламии – вампиры, высасывающие кровь у юношей.
   В самые будничные, самые обычные картины городской жизни врываются у Брюсова страшные призраки. Вспомним строчки из поэмы "Конь блед" (1903–1904 годы):

Улица была – как буря. Толпы
проходили.
Словно их преследовал
неотвратимый Рок.
Мчались омнибусы, кэбы и
автомобили,
Был неисчерпаем яростный
людской поток.

   И в этом яростном людском потоке появляется внезапно зловещий всадник:

Был у всадника в руках
развитый длинный свиток,
Огненные буквы возвещали имя:
Смерть…

   Потом всадник-призрак исчезает. И никто из толпы не может ответить, был ли призрак или ничего не было и в помине...
   Конечно, сегодняшние читатели воспринимают стихи Брюсова иначе, чем их воспринимали сто лет назад. Особенно – юные читатели.
   Верят ли сегодняшние мальчишки в привидения? Разумеется, нет. И все-таки, затаив дыхание, слушают они таинственные, абсолютно неправдоподобные истории, как слушают сказки про добрых и злых волшебников. Давно уже доказано, что скажи не заслоняют реальный мир, а, напротив, помогают лучше познать его.
   Стихи Брюсова оказались для многих ребят рядом со сказками, легендами, мифами.
   Сам Брюсов очень любил древние мифы. Перелистывая книги поэта, постоянно видишь имена из древних мифологий. Чаще всего – из греческой. Возьмем наугад несколько названий: "Нить Ариадны" (1902), "Орфей и Эвридика" (1904), "Орфей и аргонавты" (1904), "Ахиллес у алтаря" (1905), "Дедал и Икар" (1908), "Ученик Орфея" (1918), "Шаги Афродиты" (1921 год).
   Сегодняшним школьникам известны многие греческие мифы. Из учебника истории. Из книг-пересказов. Но чего-то в этих мифах явно не хватает. Чего именно? Волшебства поэзии! Ну, поехали аргонавты за золотым руном. Ну и что? А вот что:

Боги позволили, Арго
достроен.
Отдав канат произволу зыбей.
Станешь ли ты между смелых,
как воин.
Скал чарователь, Орфей?..
Слава Язону! Руно золотое
Жаждет вернуть он отчизне своей.
В день, когда вышли на подвит
Герои,
Будь им сподвижник, Орфей!

   Счастливы школьники, когда слышат на уроке истории такие стихи! Высокая романтика подвигов волнует сердца. Волшебные строки славят отчизну героев.
   Мифы мифами, сказки сказками, но за всеми мифами и сказками у Брюсова восхищение Человеком, его мужеством, силой, упорством, безграничными возможностями.
   Школьники находят в стихах Брюсова удивительные откровения. В стихотворении "Хвала человеку" (1906 год) они читают:

Молодой моряк вселенной,
Мира древний дровосек.
Неуклонный, неизменный,
Будь прославлен, Человек!..
Верю, дерзкий! ты поставишь
Над землей ряды ветрил.
Ты по прихоти заправишь
Бег в пространстве, меж
светил.

   Смотрите, как угадал поэт! "Бег в пространстве, меж светил" из фантастической мечты стал обыденной реальностью.
   Да, Брюсов верил в Человека. Он знал, что нет таких препятствий, которых не осилил бы человеческий труд. Он сам был великим тружеником и не хотел преуменьшать свое место в поэзии. Он писал в стихотворении "Памятник":

Мой памятник стоит, из строф
созвучных сложен.
Кричите, буйствуйте, – его вам
не свалить!
Распад певучих слов в грядущем
невозможен, –
Я есмь и вечно должен быть.

И станов всех в бойцы, и люди
разных вкусов,
В каморке бедняка, и во дворце царя,
Ликуя, назовут меня – Валерий
Брюсов,
О Друге, с дружбой говоря.

   Поэт мечтал не только о покорении Человеком пространств вселенной. Он хотел, чтобы его творчество сближало бойцов всех станов – от каморок до дворцов.
   После 1917 года Валерий Брюсов стал работать в Народном комиссариате просвещения. В его стихах появились новые темы. Таинственно-загадочные стихи все больше уступали место стихам ясным и торжественным.
   К юным читателям пришел замечательный поэт. Мастер, труженик, романтик, сказочник, провидец.