Константин Симонов. Генерал
Однажды, вскоре после того, как газеты напечатали известие о гибели под Уэской в Испании командира интернациональной бригады генерала Лукача, я вдруг узнал, что легендарный Лукач – это человек, которого я не раз видел и которого еще год назад запросто встречал то в трамвае, то на улице, что генерал Лукач – это писатель Матэ Залка. В тот же вечер я сел и написал стихотворение "Генерал".
Я говорил в нем о судьбе Матэ Залки – генерала Лукача, но внутренне в то же время с юношеской прямотой и горячностью отвечал сам себе на вопрос – какой я вижу судьбу своего поколения в наше революционное время? С кого лепить жизнь?
Да, именно так, как Матэ Залка, мне хочется прожить и свою собственную жизнь. Да, именно за это мне будет не жаль отдать ее!
Стихи "Генерал" были написаны одним духом, в них хромали рифмы и попадались неуклюжие строчки: но сила того чувства, которое было в моей душе, все-таки, как мне кажется, сделала эти стихи моими первыми настоящими стихами.
Генерал
Памяти Матэ Залка
В горах этой ночью прохладно.
В разведке намаявшись днем,
Он греет холодные руки
над желтым походным огнем.
В кофейнике кофе клокочет.
Солдаты усталые спят.
Над ним арагонские лавры
Тяжелой листвой шелестят.
И кажется вдруг генералу.
Что это зеленой листвой
Родные венгерские липы
Шумят над его головой.
Давно уж он в Венгрии не был, –
С тех пор, как попал на войну,
С тех пор, как он стал коммунистом
В далеком сибирском плену.
Он знал уже грохот тачанок
И дважды был ранен, когда
На запад, к горящей отчизне,
Мадьяр повезли поезда.
Зачем в Будапешт он вернулся?
Чтоб драться за каждую пядь.
Чтоб плакать, чтоб, стиснувши зубы.
Бежать за границу опять.
Он этот приезд не считает.
Он помнит все эти года,
Что должен задолго до смерти
Вернуться домой навсегда.
С тех пор он повсюду воюет:
Он в Гамбурге был под огнем,
В Чапее о нем говорили,
В Хараме слыхали о нем.
Давно уж он в Венгрии не был,
Но где бы он ни был – над ним
Венгерское синее небо,
Венгерская почва под ним.
Венгерское красное знамя
Его освящает в бою.
И где б он ни бился – он всюду
За Венгрию бьется свою.
Недавно в Москве говорили,
Я слышал от многих, что он
Осколком немецкой гранаты
В бою под Уэской сражен.
Но я никому не поверю:
Он должен еще воевать,
Он должен в своем Будапеште
До смерти еще побывать.
Пока еще в небе испанском
Германские птицы видны.
Не верьте: ни письма, ни слухи
О смерти его не верны.
Он жив. Он сейчас под Уэской.
Солдаты усталые спят.
Над ним арагонские лавры
Тяжелой листвой шелестят.
И кажется вдруг генералу.
Что это зеленой листвой
Родные венгерские липы
Шумят над его головой.
1937 год
Гравюра А. Овсянникова.