Самый старый дом в Москве

   – Так это первый? Первый московский дом?
   – Ну, не первый, наверное. В этом месте, пожалуй, не мог быть первый. Здесь все же окраина тогдашней Москвы. Но пока самый древний.
   Разговор происходил в Кремле, неподалеку от Успенского собора, возле старых Патриарших палат в 1963 году.
   Археолог Центральных научно-реставрационных мастерских Нонна Сергеевна Шеляпина справедливо гордилась своим открытием.
   Пока самый древний московский дом... Вот он виднеется в узкой, глубокой земляной выработке, намного ниже фундамента церкви.

   Посмотрим поближе. Угол сруба из круглых, хорошо очищенных от коры бревен. К ним не прикасалась пила.

   На фотографии остатки древнего сруба, найденного при раскопках. Ему 900 лет

Бревна срублены и соединены на концах только при помощи топора. Каждое лежит в полукруглой "чашке", вырубленной в нижнем бревне. И весь сруб крепко держится без единого гвоздя – вот продержался уже около девятисот лет. По крайней мере – восемь нижних венцов. Два-три самых нижних врыты в желтый песок – "материк", как говорят археологи. А все остальные когда-то были на поверхности земли. Постепенно, год за годом, вокруг сруба наслаивались те отложения, которые археологи называют "культурным слоем", – кора и щепки от строительства ближайших построек, черепки разбитой посуды, брошенные и потерянные вещи.
   Возле сруба упали осколки грубых горшков из глины с примесью толченого гранита. Обожгли горшок плохо – видимо, в обыкновенной домашней печи, а не в специальном горне. Да и сформовали на гончарном круге, который вращался еще медленно. Орнамент на стенки наносили зачастую и вовсе не на круге, а на какой-то подставке. Так работали на заре развития русского гончарного ремесла примерно в одиннадцатом веке.
   Вместе с черепками попали вещи, привезенные в Москву. Грузики-"пряслица" из розового волынского шифера – пряхи надевали их на веретена. Обломок крупного сосуда-амфоры – в таких везли на Русь из византийских владений вино и масло.
   Намного позже, когда вокруг сруба наросло сантиметров восемьдесят культурного слоя, в него попали первые обломки стеклянных браслетов. Сначала крученых и витых, позже гладких. Браслеты из разноцветного стекла вошли в моду в XII–XIII столетиях. А наш сруб построили, видно, намного раньше середины XII века, лет на пятьдесят, а то и на восемьдесят.
   Вот почему и считают этот дом самым древним в Москве.
   Пока не найдут другого, более древнего.
   Надежда найти когда-нибудь первый московский дом едва не была потеряна. Во время проводившихся археологических раскопок в Кремле увидели, что весь мыс древней крепости, отгороженный рвом и валом, начисто срезан землекопами. Произошло это более двухсот лет назад, когда задумали строить грандиозный кремлевский дворец.
   Замыслы эти тогда не осуществились, но на месте крепости остался глубоко врезанный в песок треугольник древнейшего крепостного рва. А ведь были все основания думать, что здесь, внутри укреплений, можно найти наиболее древние дома.
   Дома XII века и более поздние попадались при раскопках. Но они не могли быть древнейшими. Иначе что же огораживал собой ров, который вырыли, по-видимому, не позже XI века? Пустое пространство?
   Реставраторы, желая укрепить здание старых Патриарших палат и церковь Двенадцати апостолов, вскрыли их фундаменты. Оказалось, что фундамент покоится на дубовых сваях, а сваи вбиты не в материковый песок, а в черный влажный культурный слой.
   Тут уже главная работа археологов. Углубляясь пласт за пластом в жирную черную землю, они увидели, что церковь и Патриаршие палаты выстроены на давно уже обжитом месте. Фундамент церкви перекрыл и срубы домов XIII–XV веков и более древнее кладбище. А эти срубы перекрыли еще более древний сруб. Получилось, что погреб более нового (хотя для нас уже очень старого) дома врезался в совсем древнее жилище.
   Нижние венцы древнейшего сруба уцелели, и, расчистив их, археологи убедились, что дом этот был построен на месте, прежде не заселенном. Его владельцы были здесь первыми поселенцами.
   Что это за сруб? Когда и отчего он погиб? Сгорел или просто был брошен за ветхостью? Кому он мог принадлежать?
   Дом был невелик – всего четыре метра в длину и примерно столько же в ширину. Четыре его стены выходили почти точно на север, восток, юг и запад.
   Так строили в Москве дома и позже, и мы могли теперь предположить, что это был дом с дощатым полом, настланным на уровне третьего или четвертого снизу венца,– чуть выше поверхности Земли. В горницу, наверное, с улицы или со двора вели две-три ступеньки. Других помещений в доме, по-видимому, не было. Почти треть маленькой комнаты занимала большая глинобитная печь, конечно, без дымовой трубы. Когда печь топили, в доме нечем было дышать от дыма. Зато лучше сохранялось тепло и дров шло меньше. Оконца были маленькие, без рам. Их затягивали бычьим пузырем или слюдой, иногда задвигали деревянной задвижкой, а то и просто затыкали тряпкой.
   Света было мало. Не только в длинные зимние вечера, но и днем стояли потемки. Неярким светом озаряла комнату лучина, воткнутая в железный светец.
   Стоял дом не в крепости, а на окраине городка, на не защищенном от врагов городском посаде. Так жили в средние века горожане во всех странах Европы и Азии.
   В центре города, за рвом и валом, жил князь или его наместник, бояре и другие феодалы. Укрепления защищали их не только от нападения внешних врагов, но и от народных восстаний.
   И, конечно, феодалы жили не в курных избах. Они строили себе высокие хоромы из множества срубов. Здесь были и теплые помещения – "истобки" (от слова "топить"), и высокие башни – "повалуши" в несколько этажей, и терема с затейливыми кровлями, и светлицы для женских работ, и обширные террасы на втором этаже – "сени", где любили пировать.
   Вот как описывает дом русской знати древняя русская былина:

Три терема златоверховаты
Да трои сени решетчатые!
Хорошо в теремах изукрашено:
На небе солнце – в тереме солнце,

На небе месяц – в тереме месяц,
На небе звезды – в тереме звезды,
На небе заря – в тереме заря
И вся красота поднебесная.

   Видно, не только резьба, затейливые решетки и "золотые" кровли украшали дворец. Стены и потолки комнат были покрыты росписью, изображавшей, например, дневное и ночное небо.
   Был ли в Москве такой дворец, сказать трудно. Но даже если и был, то уцелеть, конечно, не мог. Москву не раз дотла разоряли враги. А каждая новая стройка основательно стирала следы предыдущей.
   Все же не оставляем надежды, что найдут когда-нибудь в Кремле и остатки одного из первых московских домов. Хоть не княжеского дворца, не боярских хором. Может быть, избы, где на краю двора жила челядь, – такой кусочек мог и уцелеть.

Рисунки В. Федяевской.