Учение Джозефа Листера


Ф. Копылов


   В 1860 году хирургической клиникой английского города Глазго стал заведовать новый профессор – Джозеф Листер. Клинику нельзя было назвать благоустроенной, она была расположена на месте старого кладбища. Во время повального холерного мора мертвых зарывали как попало, совсем близко от поверхности земли. Конечно, зловредные испарения проникали в палаты. Неудивительно, что после операций раны больных плохо заживали, нагнаивались, воспалялись и, нередко, приводили к смерти.
   Правда, до середины 19 столетия в любом госпитале, в любой больнице каждой страны дело обстояло не лучше. Люди погибали нередко после самых легких операций. Не помогала блестящая техника самых знаменитых хирургов. Даже незначительный разрез как будто открывал ворота смерти.
   Никто ничего не мог поделать, и новый профессор Джозеф Листер был так же беспомощен в борьбе с этим бедствием, как и его современники и его предшественники.
   Однажды в разговоре его товарищ, профессор химии, посоветовал Листеру прочесть работы молодого французского ученого – Пастера. Среди химиков новые взгляды Пастера казались очень необычными.
   Листер не был узким специалистом, замкнувшимся в своей области – хирургии. Он много читал; стал читать и работы Пастера.
   Пастер писал о гниении и брожении. Этими вопросами ученые занимались мало. Считали, что мясо или молоко портится, то есть начинает гнить или скисать, когда соприкасается с воздухом, главным образом с содержащимся в нем кислородом. Не так думал Пастер. В его работах такие простые, всем давно известные явления – скисание молока, превращение выжатого виноградного сока в вино, порча мясных продуктов – представлялись в совершенно новом свете.
   Бесчисленными остроумными и неопровержимыми опытами доказывал Пастер, что брожение и гниение вызываются совсем не воздухом, не кислородом, как думали прежде, а мельчайшими, видимыми только в сильный микроскоп, живыми организмами – микробами.
   Стоит микробу, вызывающему гниение, попасть из воздуха, например, в мясо, как оно начинает гнить. Микробы бывают разные, учил Пастер; одни вызывают гниение, другие брожение и т. д. Попадая в тело человека или животного, микробы вызывают некоторые болезни.
   Как и всякое другое живое существо, микробов можно убить. Они не выносят сильного нагревания, действия многих химических веществ. Если убить микробов, то даже легко портящиеся вещества могут сохраняться неопределенно долгое время. Например, хорошо прокипяченный мясной бульон в чистой, плотно закупоренной бутылке годами сохраняется свежим. Так писал Пастер.
   Новые мысли заставили Листера задуматься. Что, если применить выводы химика к хирургии? Листер рассуждал так; человеческий организм можно сравнить с бутылкой, стенками которой является кожа. Она защищает внутренние органы и ткани от проникновения микробов, которые вызывают гниение.
   С давних пор хирурги знали, что переломы костей, при которых кожа осталась неповрежденной, срастались легко, без всяких осложнений. Почему же происходит нагноение, если при переломе кости повреждена кожа? Объяснить эту загадку никто не мог. А Листер решил: нагноение вызывают микробы, проникая вглубь тела через повреждения кожи.
   Значит, для того, чтобы в ране не началось заражение, надо убить в ней микробов, которые могли попасть в нее.
   Для этой цели Листер выбрал сильное химическое вещество – карболовую кислоту. Растворами ее он поливал рану во время операции, по окончании операции накладывал повязку из пропитанной карболовой кислотой марли и тонкой, непроницаемой для воздуха, материи. В операционной, все время огромным пульверизатором распыляли раствор карболовой кислоты. Операции происходили прямо-таки, в карболовом тумане; на полу текли ручьи карболовой кислоты. Это было настоящее карболовое наводнение...
   Результаты получились удивительные. В клинике около кладбища в Глазго, раны вдруг перестали нагнаиваться. Нагноения если еще и случались, то не оказывались такими губительными как раньше. Раны после операций Листера перестали служить воротами смерти. Это было похоже на волшебство.
   Не все хирурги сразу последовали примеру Листера. Начитавшись книг какого-то сумасбродного химика, огромным пульверизатором пугать невидимых, носящихся в воздухе зверьков! Разве это хирургия? – недоумевали некоторые врачи.
   Насмешки, однако, скоро прекратились. Там, где начинали оперировать, по способу Листера, сразу прекращались все прежние ужасы. Под защитой карболовой кислоты оказалось возможным делать сложные операции.

   Операция в "парах" карболовой кислоты

   Гладкое заживление зашитой операционной раны с тех пор как существует хирургия, было счастливой случайностью, а теперь стало обычным исходом операций. Хирурги осмелели. Раньше операция была средством отчаяния, а теперь она превратилась в обычный способ лечения. Люди стали быстро поправляться после операции в тех самых госпиталях и больницах, где раньше погибали сотнями и тысячами...
   Сейчас трудно даже представить себе, какой переворот в хирургии произвел Джозеф Листер.
   Вскоре удалось установить, что опасность заражения раны угрожала не только из воздуха. Носителями микробов оказывались сами хирурги. В одних: и тех же фраках и мундирах они производили и вскрытие умерших и операции. Со временем рукава и обшлага их мундиров пропитывались гноем. И никто не догадывался, что именно в одежде хирурга гнездились микробы. Эти мундиры и фраки заменили безопасным костюмом: халатом из белой, легко моющейся материи.
   Изменились и хирургические инструменты. В долистеровское время ручки инструментов делали из дерева, рога и слоновой кости, с резьбой и перламутровой инкрустацией. Лезвие украшалось нередко гравировкой или золотой насечкой. Инструменты были сложные: с винтами, колесиками, цепочками.
   В трещинах деревянных и костяных ручек, бороздках гравировки, в нарезках винтов сохранялись от прежних операций остатки разложившейся крови и гноя. Поэтому все инструменты были заражены бесчисленными микробами. Нож хирурга вносил заразу в тело больного.
   Теперь хирургические инструменты стали изготовлять с гладкой поверхностью из полированной стали. Их легко очистить. Ножницы, щипцы и зажимы сконструированы из двух половин, вкладывающихся друг в друга, но не соединенных винтами. Инструменты хранят не в бархатных футлярах, а в гладких полированных металлических коробках.
   Перевязочный материал... Холщовые бинты, подушечки, набитые шерстью и мелкими перьями, мох и торф, корпия – комки коротких ниток, нащипанных из лоскутков, ветошь, пакля, хлопчатая бумага – все это был не плохой материал для перевязок.
   Но перевязочный материал хранился в мешках из-под муки и картофеля или был свален грудами на полу кладовой. На нем устраивался на ночь дежурный госпитальный служитель. Снятые с больных грязные повязки кое-как прополаскивали и снова пускали в дело. Прочные холщовые бинты годами переходили от одного больного к другому. Марли не было; впервые применил ее тот же Листер.
   Нити для перевязки сосудов и зашивания ран... Нарезанные они висели на пуговице фартука федьдшера, помогавшего при операции. Послюнив конец нити, фельдшер вдевал ее в ушко и, проведя через сальный огарок, чтобы лучше скользила, подавал хирургу.
   Вот какими путями, шло заражение. Значит все, что соприкасается с раной, должно быть обеззаражено. Тогда незачем стремиться убивать микробов в самой операционной ране; их там не будет.
   Карболовая кислота, введенная Листером, хорошо убивала микробов. Но у нее был и недостаток: она вредила больному. Растворы кислоты обжигали и поверхность раны, и кожу вокруг нее, и руки хирургов. Всасываясь в кровь, карболовая кислота иногда вызывала осложнения и у больных, и у самих хирургов. Нужно было найти другое средство. Оно нашлось, – его указал сам Пастер.
   Микробы не выдерживают высокой температуры. Следовательно, карболовую кислоту можно заменить кипящей водой, прокаливанием и горячим паром. Инструменты можно прокипятить, тазы, посуду обжечь пламенем спирта; халаты, перевязочный материал и все белье, употребляемое при операциях, – подвергнуть действию пара.
   Но как быть с руками хирурга? Как мыть руки, чтобы убить микробов? Обмыть руки в растворах разных химических веществ, ядовитых для микробов? Но от этих растворов грубела и трескалась кожа, а микробы в мельчайших складках ее оставались живыми. Вымыть щетками руки в горячей мыльной воде, протереть их мелким прокаленным песком или мраморным порошком? После такой обработки кожа рук освобождалась от микробов, но только на несколько минут. Потом микробы снова появлялись из толщи кожи.
   Тогда стали мыть руки сначала щетками в горячей воде с мылом, а потом тщательно протирать их спиртом, йод-бензином, раствором дубильной кислоты и т. п. Кожа рук уплотнялась, микробы не появлялись на ее поверхности.
   Позже хирурги стали надевать на обеззараженные руки еще тонкие резиновые перчатки.
   Учение Листера получило общее признание в 1890 году, на международном конгрессе хирургов, на котором председательствовал сам Листер.
   Это учение – основа современной антисептики в хирургии.