Роберт Макклоски. Приключения Гомера Прайса (продолжение)
(главы из повести)
Волшебный клубок
Той же осенью, во второй половине дня, вскоре после описанной выше истории, Гомер снова был у своего дядюшки Одиссея. И снова помогал ему. Только на этот раз он имел дело ни с какими не автоматами, а с куда более простой вещью – с обыкновенным веником. Насвистывая себе под нос, Гомер плавно двигался по тротуару перед входом в кафе, и похоже было, что он танцует какой-то замедленный танец. Но Гомер просто сгребал в кучу опавшие сухие листья.
Уже довольно внушительная, но аккуратная куча листьев возвышалась на обочине тротуара, и Гомеру оставалось только взять спички и поджечь ее, когда из-за угла выскочила машина шерифа и остановилась возле Гомера.
– Здрасте, шериф! – закричал Гомер. – У вас есть спички?
– Конечно, – сказал шериф, вылезая из машины. – Ух, какую шикарную лучу листьев ты собрал... то есть, я хотел сказать, кучу листьев. Мне очень нравится, когда они горят, и запах такой приятный... Всегда вспоминаю молодость... золотую осень...
Он чиркнул спичку о кожаное сиденье своего автомобиля, бросил ее на кучу, и листья сразу начали дымиться.
– Да, – сказал Гомер, тоже впадая в лирическое настроение. – А мне горящие листья почему-то напоминают про футбол. Наверно, оттого, что мы всегда их сжигаем на школьном футбольном поле.
– ...и нашу ярмарку, – продолжал вспоминать шериф, не слушая собеседника. – Кстати, она открывается через полторы недели. Я собираюсь опять выставить цыплят. Помнишь, прошлой осенью они взяли приз, мои белые леггорны? Ну ладно, я тороплюсь.
Но проехал он всего до конца квартала, там снова вылез, поправил галстук и твердыми шагами взошел по ступенькам на крыльцо дома, где жила мисс Тервиллигер.
Любой в Сентерберге скажет вам, что мисс Тервиллигер – одна из наиболее уважаемых и известных жительниц этого городка. Она дает уроки вязания на дому, и нет, пожалуй, ни одной женщины в Сентерберге, которая за последние годы не овладела бы этим полезным ремеслом по методу самой мисс Тервиллигер. Все в городе уже давно привыкли к тому, что в воскресенья, в праздники, а также на разных собраниях и митингах мисс Тервиллигер бывала всегда в одном и том же платье желто-сине-малинового цвета, которое она сама связала много лет назад, когда еще впервые вывесила объявление об уроках вязания.
Вы можете подумать, что знаменитое платье мисс Тервиллигер было уже немодным? Ничего подобного. У кого-нибудь, вероятно, так оно и случилось бы, но только не у мисс Тервиллигер! Если сейчас носили короткие платья, она распускала добрый кусок своего, а когда снова побеждали длинные, – мисс Тервиллигер тут же надвязывала нужный кусок.
Из всего оказанного выше уже можно было бы прийти к заключению, что мисс Тервиллигер была женщиной незаурядной; но если добавить ко всему, что слава о ее жареных цыплятах шагнула далеко за пределы Сентерберга, то сделается ясно, как день, что такого человека должны были не только уважать, но и обожать. И больше всех к этому были причастны шериф и дядя Гомера, но не Одиссей, разумеется, а другой – по имени Телемах.
Насколько помнил Гомер, шериф наносил визит мисс Тервиллигер по средам, а дядюшка Телемах – по воскресеньям, и каждый из них получал право отведать в этот день прославленного жареного цыпленка "по-тервиллигеровски".
Ни для кого в городе не было секретом, что оба они – и шериф и дядюшка Телемах – мечтают жениться на мисс Тервиллигер. И оба ей нравились. Но выбора она до сих пор никак не могла сделать.
Итак, судя по тому, что шериф решительно поднялся к дверям по ступенькам дома мисс Тервиллигер, сегодня была среда. А значит, Гомер, как обычно, должен был навестить дядюшку Телемаха. Поэтому он принялся ворошить горящую кучу листьев, чтобы она горела побыстрей, и когда огонь наконец потух, Гомер собрал остатки золы, поставил веник у дверей кафе и помчался к дому дядюшки Телемаха.
Дядюшка Телемах жил совсем один в маленьком доме у железной дороги. Мать Гомера любила часто повторять, что это стыд и срам, что дядя Телик должен влачить одинокое существование, в то время как он мог бы составить счастье для многих женщин, в том числе и для той, фамилия которой тоже начинается на "Т". А тетя Агнесса обычно отвечала:
– Так-то оно так, но я просто не представляю, как она будет мириться с некоторыми его привычками!
Под "некоторыми привычками" тетя Агнесса имела в виду любимое занятие дядюшки Телемаха, его хобби. А хобби это заключалось в том, что дядюшка Телемах собирал веревки. Да, он был крупнейшим коллекционером веревок, ибо занимался этим делом уже многие годы. А по средам, во второй половине дня, он посвящал свой досуг тому, что связывал все, все собранные за последнюю неделю веревки и затем накручивал их на свой клубок – огромный веревочный шар, который находился в гараже. И вот тут-то дядюшке Телемаху и нужна бывала помощь Гомера. Главным образом, потому, что последнее время у него стало все чаще ломить поясницу,– наверно, подкрался проклятый радикулит. А веревочный клубок был уже таким огромным, что намотать на него новые куски веревки было делом совсем не простым: приходилось прыгать и нагибаться – почище, чем во время какой-нибудь тренировки на стадионе.
Но для Гомера эти "тренировки" были сущим пустяком.
Дядюшка Телемах встретил племянника еще у дверей и сразу закричал:
– Здравствуй, дорогой! Сегодня у нас уйма работы.
– Что ж, хорошо, дядя Теля, – ответил Гомер. – Я вот тоже принес тебе немного веревок из дому.
И они отправились в гараж, где Гомер в который уже раз увидел в углу огромный серый клубок, и дядюшка Телемах в который уже раз с гордостью произнес:
– Ты видишь сейчас самый большой клубок веревок в мире!
И он добавил:
– Еще полдюйма* – и будет шесть футов** в поперечнике.
– Ой, дядя Теля! – закричал вдруг Гомер. – Я вспомнил: мне Фредди позавчера говорил... Он пришел из тюрьмы... Помогал там шерифу накручивать его веревки... Ну, и вот... Шериф сказал, что в его клубке ровно шесть футов.
– Ха! – ответил дядюшка Телемах. – У меня есть точные сведения, что шериф совсем не натягивает веревку, когда мотает на клубок. В карточной игре это, знаешь, как называется? "Передергивать". А я играю честно, моя веревка натянута, как струна. – И он похлопал свой шар по серой спине. – Если этот клубочек распустить, он получится вдвое длинней, чем у твоего шерифа. Могу поспорить на что хочешь!
Гомер поверил и сразу приступил к делу: начал связывать куски веревок двойными узлами, а потом взял лестницу-стремянку, взобрался на нее, оттуда залез на клубок и принялся наматывать веревку, которую подавал ему дядюшка Телемах.
– Натягивай, натягивай как следует, – говорил дядюшка Телемах. – Мы ведь с тобой не шерифы... Мы мотаем честно...
Они уже закончили свою работу, и Гомер начал сползать с клубка на животе, как вдруг в дверь гаража постучали, и когда дядюшка Телемах крикнул "Войдите!", то появился сначала судья Шенк, а за ним... кто бы вы думали? Конечно, шериф.
– Добрый день, Телемах, – сказал судья.
– Здорово, Теля, – сказал шериф, высовываясь из-за плеча судьи, чтобы получше разглядеть веревочный клубок.
– Здравствуйте, – ответил дядюшка Телемах и, хмуро посмотрев на шерифа, добавил: – Вот уж не ожидал, что ТЫ пожалуешь ко МНЕ именно в СРЕДУ. Ведь...
– Понимаешь, Телемах, – перебил судья, – еду я по улице и вдруг случайно встречаю шерифа. Ну и разговорились мы насчет нынешней ярмарки. Ты, наверно, знаешь, что в этом году нам придется значительно сократить расходы. Мы не сможем уже позволить себе устраивать, например, рысистые испытания, как в прошлые времена. И вот что мы с шерифом, который является, подобно мне, членом ярмарочного комитета и, подобно тебе, одним из выдающихся коллекционеров веревок, вот что мы с шерифом предлагаем...
Судья замолчал, но не для того, чтобы перевести дух после длинной фразы. Он замолчал, чтобы эффектней, внушительней выглядело то, что он скажет дальше. А сказал он вот что:
– Мы предлагаем тебе и шерифу принять участие в состязании на ипподроме, в состязании, которое соберет не меньше публики, чем рысистые испытания или скачки... Нет, нет! – закричал судья, заметив протестующий жест дядюшки Телемаха. – Нет, вам вовсе не придется скакать самим, вам нужно...
– Да! – вмешался шериф. – Попросту говоря, я вызываю тебя, Теля, на состязание по клубкам. Мы размотаем наши клубки прямо на беговой дорожке, и тогда все увидят, что мой куда больше по длине!
Дядюшка Телемах молчал, а судья продолжал, как будто его не перебили.
– ...вам нужно прокатить клубки по ипподрому, понимаешь? Такова ситуация, таково настоятельное требование дня, и ты, я глубоко уверен, не откажешься при данных обстоятельствах от этого вызова. Ты прежде всего патриот нашего города, Телемах... А кроме того, победителю будет вручен приз.
– Я принимаю вызов! – гордо выпрямившись, вскричал дядюшка Телемах. – И мы посмотрим, шериф, кто победит! Мне лично почему-то кажется, что это буду я. Ведь некоторые клубки хоть и большие, да веревки в них натянуты не больно туго... Не так, как в этом. – Он хлопнул по боку своего клубка.
– Прекрасно, джентльмены, – оказал судья. – Итак...
– Минуточку, – прервал его дядюшка Телемах. – Я принимаю вызов, это верно, но при одном условии...
– Каком еще? – спросил шериф, а Гомер затаил дыхание, потому что ведь он знал своего дядюшку как отчаянного спорщика и сейчас предвкушал удовольствие от того, что же тот сумеет придумать.
– Если я выиграю, – сказал дядюшка Телемах, – то шериф должен прекратить свои визиты к мисс Тервиллигер и проводить среду где угодно, только не у нее за столом. Это облегчит ей возможность выйти за меня замуж.
– Идет, – ответил шериф. – Но в таком случае и я ставлю дополнительное условие. Если выиграю я, а в этом не может быть никакого сомнения, то и ты будешь проводить все воскресенья в любом месте, кроме дома мисс Тервиллигер. И тогда, несомненно, она выйдет замуж за меня!
– По рукам! – воскликнул дядюшка Телемах. – Гомер, разбей!
И они сцепили руки, а Гомер ударил ребром ладони, расцепил их, и, таким образом, пари состоялось.
– Прекрасно, джентльмены, – сказал судья. – Я сам буду судьей в этом матче на первенство города.
– Мира, – сказал дядюшка Телемах.
– ...и мы сегодня же создадим судейскую коллегию, – продолжал судья, – и выработаем основные правила поединка и положение о призах... Желаю всяческих благ, Телемах.
– Пока, Теля, – оказал шериф, – жалко, у меня больше нет времени любоваться твоим клубком. Пойду погляжу на свой.
Дядюшка Телемах с треском захлопнул дверь за гостями и вернулся к своему клубку.
– Посмотрим еще, чья возьмет, – сказал он и нежно похлопал по серому веревочному боку.
– Вот здорово, дядя Теля! – воскликнул Гомер. – Шикарный будет матч! Интересней, чем футбол...
Через день в вечернем выпуске "Сентербергского сигнала" Гомер прочитал большую статью о местной ярмарке, а также специальное объявление о матче на звание Чемпиона Мира по Собиранию Веревок. Тут же были опубликованы правила и условия состязания. Вот некоторые из них:
а) Каждому из соревнующихся предоставляется право иметь ассистента для помощи во время маневрирования с клубком веревок.
б) Клубок веревок должен разматываться (раскручиваться) на беговой дорожке городского ипподрома в направлении, противоположном ходу часовой стрелки.
в) Место старта – напротив судейской будки, возле главного входа.
г) Клубок веревок, обернувшийся в размотанном (раскрученном) состоянии наибольшее число раз по беговой дорожке, считается занявшим первое место, а его владельцу присваивается
звание Чемпиона Мира по Собиранию Веревок.
д) Клубки веревок будут разматываться (раскручиваться) в течение всей ярмарочной недели. Начало в два часа дня.
В каждом пункте угадывалась рука и стиль самого судьи Шенка.
Ни в одном из них не упоминалось о дополнительном джентльменском соглашении между шерифом и дядюшкой Телемахом. Впрочем, все равно, весь Сентерберг уже говорил о том, что выигрыш матча почти наверняка означал выигрыш руки и сердца мисс Тервиллигер.
Прочитав газету, Гомер решил навестить дядюшку Телемаха и выяснить, согласен ли он со всеми условиями матча.
Дядюшку Телемаха Гомер застал у стола перед листом бумаги.
Повернувшись к Гомеру, он сказал:
– Я вычислил, что веревок в этом клубке хватит на то, чтобы несколько сот раз пройти по кругу Ипподрома. Честное слово! По моим расчетам, здесь двадцать пять миль веревки! Посмотрим, как шериф со мной справится! Он думает...
Но Гомер перебил его:
– Ой, дядя Теля! – закричал он.– Смотрите, кто сюда идет! Опять судья и шериф... Ой, а с ними... посмотрите, – мисс Тервиллигер!
Дядюшка Телемах распахнул дверь, прежде чем в нее постучали, и все гости вошли один за другим.
– Привет тебе, Телемах, – сказал судья. – Мы прибыли, чтобы поставить тебя в известность, что новый претендент вступает в борьбу за титул Чемпиона Мира по Собиранию Веревок. И что это скорее не претендент, а претендентка.
При этих словах мисс Тервиллигер покраснела и смутилась, а дядюшка Телемах отшатнулся на другой конец комнаты, поднял брови чуть не до самой лысины и поглядел на шерифа. И в глазах его можно было прочитать вопрос: "Неужели она узнала о нашем тайном соглашении?!"
На что шериф пожал плечами и дернул правым усом, что означало также полное недоумение.
Во всяком случае, если мисс Тервиллигер что-то и знала или слышала, то вида не показывала. Наоборот, она весело улыбнулась и сказала:
– Разве не замечательно, что у нас оказалось так много общего?.. Да, ведь я тоже долгие годы собирала клубки, только не веревок, а пряжи. Но это почти одно и то же, верно? Я собирала все, что оставалось после моих занятий с учениками.
– Превосходно! – сказал судья, потирая руки.
– Но, послушай, судья... – с тревогой произнес дядюшка Телемах, а шериф продолжил:
– Послушай, судья, разве не тришком слудно, то есть, я хотел сказать, не слишком трудно для женщины участвовать в таких соревнованиях?
И он незаметно ткнул судью в бок и подмигнул ему. Но судья не понял или не захотел понять намека.
– Превосходно, – продолжал он, – это свидетельствует о том, что простая американская женщина начинает занимать достойное место в сфере деловой и общественной жизни своей нации. Место, принадлежащее ей по праву... И шериф, и Телемах, и я глубоко ценим ваш общественный темперамент, дорогая мисс Тервиллигер, и я уверен, что ваше непосредственное участие принесет нынешней ярмарке непревзойденный успех.
Судья с трудом поставил точку в своей речи, и мисс Тервиллигер смогла наконец сказать:
Ну, это вы, право, слишком... Пойдемте, судья, мне пора возвращаться домой. Всего хорошего, шериф. До свидания, Телемах. С вами мы увидимся в воскресенье, не правда ли? После их ухода шериф и дядюшка Телемах долго еще спорили,
обвиняя друг друга в раскрытии своего тайного соглашения. Но в конце концов они успокоились и пришли к выводу, что сама мисс Тервиллигер ни о чем не догадывается, а просто судья своими речами (он это умеет!) склонил ее тоже принять участие в состязании.
В течение нескольких дней, оставшихся до открытия ярмарки, весь город – да что там город! – весь округ только и говорил что о необычном состязании, в котором также примет участие одна из наиболее уважаемых жительниц Сентерберга – мисс Тервиллигер.
У каждого из претендентов были болельщики, которые сейчас лихорадочно собирали веревки или нитки для своих любимцев. Кроме того, болельщицы мисс Тервиллигер с гордостью сообщили, что она так уверена в своей победе, что позволила себе потратить часть пряжи на то, чтобы связать новое платье!
Когда мать Гомера услышала об этом, она тут же позвонила тете Агнессе и сказала, что нельзя допустить, чтобы Телемах появился на ипподроме, перед глазами сотен зрителей, в затрапезном виде. И на следующий день они потащили его в магазин и выбрали ему очень милый клетчатый костюм, который так шел к его лицу и лысине.
Ну, а как только это стало известно шерифу, он сказал:
– Что ж, если они хотят устроить мыставку вод, то есть, я хотел сказать, выставку мод, то за мной дело не станет!
И тут в разговор вступил Гомер и спросил: неужели на свете может быть еще один такой же огромный клубок, как у дяди Тели или у шерифа?
– Ах, сынок, – со вздохом сказал шериф, – ты не знаешь этой женщины! Она очень умна, поверь мне, очень умна.
– А как она жарит цыплят! – мечтательно произнес дядюшка Телемах и уныло добавил: – Но мы-то можем опять оказаться в прежнем положении. Что будет, если выиграет она? Как же наше дополнительное соглашение?
– Она не должна выиграть! – воскликнул шериф. – Потому что выиграю я!
– Если не я, – сказал дядюшка Телемах.
И на этом все расстались.
И он отправил заявку в лучшее ателье Нью-Йорка и заказал там самый модный двубортный костюм по последнему голливудскому образцу – какие носят только известнейшие киноактеры...
И вот наступил последний день перед торжественным открытием ярмарки, и Гомер с шерифом отправились к дому мисс Тервиллигер, чтобы присутствовать при том, как ее клубок будут грузить на машину и отправлять к месту состязаний. Но это оказалось не простым делом! Клубок был так велик, что не пролезал в дверь, и пришлось вызвать городского плотника, чтобы он разобрал стену, и только тогда клубок скатили по доскам со второго этажа прямо в кузов грузовика.
И пока грузчики с криками "Раз, два – взяли!" делали свое дело, шериф говорил:
– Н-да, это самый здоровенный клубок из всех, какие я видел. И какой аккуратный! Чувствуется ренская жука, то есть, я хотел сказать, женская рука!
Тут подошел дядюшка Телемах и сказал:
– Да, чудесный клубочек! Просто волшебный. Отливает всеми цветами радуги. Очень красиво... Только ручаюсь, что нитки совсем не натянуты. Конечно, он такой мягкий, что его проткнешь кулаком. Могу поспорить на что хочешь.
– Зато какой здоровенный! – печально сказал шериф.
Минула беспокойная ночь, засияло новое утро – и ярмарка открылась. К двум часам дня трибуны ипподрома были переполнены. Народ толпился в проходах и даже на самом кругу
Ровно в два часа участники состязаний вместе со своими ассистентами начали раскручивать клубки. Это захватывающее зрелище не помешало публике (особенно женской ее части) одобрительно оценить новое розовое платье мисс Тервиллигер и новые костюмы двух других претендентов.
После первых трех кругов и соревнующиеся и их помощники страшно вымотались, устали, им было жарко и хотелось пить. Поэтому, чтобы не прерывать состязания, судья принял такое решение: разматывать клубки станут по очереди служащие ярмарки, а сам он вместе с главными участниками сядет в машину шерифа, и они на малой скорости будут следовать за клубками.
К концу первого дня соревнования клубок мисс Тервиллигер равнялся в поперечнике 5 футам 9 дюймам; клубок шерифа – 5 футам 8 3/4 дюйма и клубок дядюшки Телемаха – 5 футам 8 дюймам. И шериф и дядюшка Телемах были заметно обеспокоены.
После второго дня борьбы счет был такой:
Шериф и мисс Тервиллигер – 5 футов.
Дядюшка Телемах – 4 фута 11 15/16 дюйма.
Шериф и дядюшка Телемах заметно повеселели. Время шло, напряжение борьбы нарастало, и за день до закрытия ярмарки турнирная таблица выглядела так.
Дядюшка Телемах – 16 1/2 дюйма,
Шериф – 16 1/2 дюйма,
Мисс Тервиллигер – 12 5/3 дюйма,
а клубок каждого из участников чемпионата сделал вокруг ипподрома девяносто девять кругов.
Дядюшка Телемах и шериф сейчас были уже совершенно уверены в победе – каждый, конечно, в своей и в том, что недалека та минута, когда один из них будет объявлен Чемпионом Мира по Собиранию Веревок, потому что ведь больше нигде на свете не проводились такие чемпионаты.
И вот он, наконец, заключительный день соревнований, день закрытия ярмарки. С самого раннего утра толпы людей из города и со всей округи осаждали ипподром. Все хотели увидеть последний тур чемпионата, когда снова, как и вначале, сами претенденты будут разматывать свои клубки, приближаясь или отдаляясь от желанного мига победы.
Шериф и дядюшка Телемах вышли на поле в новых, тщательно выутюженных костюмах. Но мисс Тервиллигер, к удивлению многих, не надела своего нового розового платья. Все женщины сразу заметили, что на ней было ее видавшее виды платье желто-сине-малинового цвета – то самое, что она сделала много лет назад, когда впервые начала давать уроки вязания. Только сейчас оно было внизу отделано розовой каймой.
...Два часа пополудни. Пробил гонг – и мисс Тервиллигер первая начала разматывать свой клубок, а вернее, то, что осталось от него, потому что весь он уместился в изящной корзинке, которая была у нее в правой руке. В левой же она держала не менее изящный зонтик, раскрыв его над головой для защиты от не очень палящего, но все же достаточно горячего осеннего солнца.
Почти все знали о том печальном факте, что клубок мисс Тервиллигер на 3 3/8 дюйма меньше, чем у шерифа или у дядюшки Телемаха. И тем более все не могли не восхищаться силой духа и выдержкой мисс Тервиллигер, потому что ведь было ясно, что бедняжка не может уже претендовать даже на второе место.
Дядюшка Телемах и шериф, совершенно уверенные в победе (каждый, естественно, в своей), начали раскручивать свои клубки медленно и с достоинством – если только его можно сохранить, нагнувшись в три погибели и почти касаясь носом земли. Они двигались за своими клубками и время от времени бросали друг на друга зоркие ястребиные взгляды, глядя, чтобы противник не слишком приближался к забору и тем самым не уменьшал диаметра круга, а также чтобы все узлы на его веревках были целы. Мужчины не прошли еще и четверти круга, когда мисс Тервиллигер достигла уже половинной отметки и вот-вот должна была остановиться. Ее клубок, и без того очень маленький, уже давно не был виден из-за борта неглубокой корзинки.
Дядюшка Телемах и шериф тоже миновали половинную отметку, но у них был еще порох в пороховницах – иначе говоря, в их клубках еще оставалось немало веревок...
"Вот сейчас, вот сейчас она остановится!.." – думал Гомер про мисс Тервиллигер, и не один он так думал. Но мисс Тервиллигер продолжала идти, и нитка за ней продолжала разматываться, словно она держала в руках не простую корзинку с жалкими остатками ниток, а волшебную – с неиссякаемым запасом пряжи...
Три четверти круга... "Ну, все!" – вздохнул Гомер... Нет, мисс Тервиллигер по-прежнему шла размеренным шагом в своей блузке желто-сине-малинового цвета и в розовой юбке, и в правой руке у нее была корзинка, а в левой, как вы уже помните, зонтик...
Последние футы дистанции... Шериф и дядюшка Телемах ускорили шаг и обогнали мисс Тервиллигер – обогнали на пятьдесят футов... на сто... сто десять... И вот они остановились рядом, не дойдя полдюжины футов до судейской будки, напротив главного входа. Остановились на одной линии. Ноздря в ноздрю!
Ипподром замер...
– Я выиграл!!! – закричал вдруг во все горло дядюшка Телемах, и все зрители, как один, вздрогнули. – Смотрите! Судья!.. У шерифа конец веревки приклеен к грецкому ореху, а у меня нет! Значит, мой клубок длиннее!.. Я выиграл! Слышите?!
Послышались ликующие крики:
– Ура, Телемах! Да здравствует Теля! Пламенный привет Чемпиону Мира по Собиранию Веревок! Ура!.. Мо-ло-дец!
Когда шум постепенно затих, все услыхали негромкий тонкий голос:
– А ведь выиграла я!
И тут каждый из присутствующих увидел (он успел и позабыть о ней) увидел, что мисс Тервиллигер стоит прямо возле судейской будки напротив главного входа; стоит в своем розовом платье с желто-сине-малиновой оторочкой вокруг шеи... И в правой руке у нее корзинка, а в левой, как вы уже прекрасно помните, зонтик!..
Судья выскочил из будки, подбежал к мисс Тервиллигер, выхватил из ее рук желтый конец нитки, поднял высоко в воздухе и провозгласил:
– Я объявляю победителя в этом матче Первым Чемпионом Мира по Собиранию Веревок!.. Музыка, туш!
И долго не умолкали приветственные крики в честь мисс Тервиллигер.
Дядюшка Телемах (серебряная медаль) и шериф (бронзовая медаль), как им ни было обидно, нашли в себе силы сразу подойти и тепло поздравить мисс Тервиллигер с победой.
Они были огорчены не столько поражением, сколько тем, что вновь остается все та же неопределенность в их взаимоотношениях с мисс Тервиллигер и друг с другом...
Надо сказать, что не было, наверное, на всем ипподроме ни одной женщины, которая с удовлетворением бы не заметила, с какой ловкостью и находчивостью мисс Тервиллигер выхватила знамя победы из рук противников. И женщины не удивились этому. Потому что, во-первых, они всегда знали, как умна мисс Тервиллигер, а во-вторых... Во-вторых, чего не придумает женщина, если не хочет лишиться ни одного из своих поклонников!
Конечно, и некоторые из мужчин – наиболее наблюдательные, такие, как, скажем, Гомер,– поняли, что придумала мисс Тервиллигер для того, чтобы добиться победы. Но они почти ни словом не обмолвились об этом, и если их языки и развязались, то лишь после того, как мисс Тервиллигер согласилась выйти замуж за дядюшку Телемаха. Это случилось через неделю после закрытия ярмарки. Свадьбу закатили на славу, и самое большое число тостов произнес шериф.
Дядюшка Телемах и его жена давно уже уехали посмотреть на Ниагарский водопад, а гости все еще пили пунш в их доме и ели свадебный пирог и пончики, не говоря уже про знаменитых жареных цыплят, которых бывшая мисс Тервиллигер заготовила в огромных количествах.
– ...Да, – сказал шериф Гомеру на пятый день празднования. – Свавная была сладьба, то есть, я хотел сказать, славная свадьба. Ничего не скажешь.
Он обсосал грудную косточку очередного цыпленка, взял двумя пальцами дужку – некоторые называют ее "бери да помни", – повертел ее в руках и вздохнул. Но он недолго оставался печальным – через минуту взор его прояснился, и шериф сказал:
– А ты знаешь, они пригласили меня обедать у них каждый четверг.
И еще через минуту он добавил:
– Я думаю, это будет очень порошая хара... то есть, я хотел сказать, хорошая пара. Они вместе пойдут по жизни, собирая веревки.
– Да уж, – сказал Гомер,– теперь их никто на свете не обгонит.
– Ты прав, парень. Никому не намотать столько веревок, сколько у них у двоих... А я, пожалуй, начну теперь собирать бумажные мешки или эти... как их... каночные брышки, то есть, я хотел сказать, баночные крышки!
________
* 1 дюйм = 2,54 см.
** 1 фут = 30,48 см.
Перевел с английского Ю. Хазанов.
Рисунки Е. Медведева.