Роберт Макклоски. Приключения Гомера Прайса

(главы из повести)

"Задёсный чупах"

   В двух милях от городка Сентерберга, штат Огайо, на развилке дорог номер 56 и 56-А, живет мальчишка по имени Гомер. Отец Гомера – владелец небольшого кемпинга для автотуристов, а помощницей у него мать Гомера. Целыми днями жарит она цыплят, отваривает сосиски и прибирает туристские домики, пока отец заправляет машины бензином или моет их. Гомер тоже не остается без дела: он протирает ветровые стекла, а иногда подметает комнаты и помогает матери накормить проезжающих.
   Когда же Гомер не в школе, не помогает по хозяйству и не играет во что-нибудь с друзьями, тогда он занимается своим главным и любимым делом: собирает радиоприемник.
   Однажды вечером, как всегда, Гомер скатился по перилам лестницы на кухню, открыл дверцу холодильника, взял бутылку и налил молока – в блюдце для Тебби и в стакан для себя. В это время послышались легкие шаги, что-то мягкое задело Гомера по ногам, и он наклонился, чтобы погладить благодарного Тебби... Но это был совсем не Тебби!
   Животное, которое увидел сейчас Гомер и которое лакало из блюдечка молоко, вовсе не было кошкой! Вы спросите: а кем же?!. Да, Гомер определил сразу – это был скунс, или, как его еще называют, и не напрасно, вонючка!
   Гомер чуть-чуть перепугался от неожиданности, но не сделал никакого резкого движения, потому что вспомнил про то, что читал в книжках. Ведь скунсы, или вонючки, если их разволновать, могут разбрызгивать метра на четыре такую жидкость, что не обрадуешься! Ее запаха не выдерживают ни люди, ни животные... Но это бывает только для защиты, а вообще, когда их не задеваешь, они очень дружелюбны, эти зверьки с длинным пушистым хвостом, похожие на хорька.
   Пока неожиданный пришелец с аппетитом допивал чужое молоко, Гомеру пришла в голову интересная мысль – приручить его. Он слышал от кого-то, что скунсы очень легко дрессируются. Если, конечно, с ними хорошо обращаться... Итак, Гомер задумал стать скунсо- или вонючковладельцем, а своего нового питомца назвать Аромат. Приняв это решение, он налил еще молока скунсу, а заодно и себе.
   Аромат вылакал и второе блюдце, облизал мордочку и спокойно двинулся к выходу. Гомер осторожно пошел следом и обнаружил, что живет Аромат у них под домом, прямо под окном его комнаты.
   Несколько дней Гомер обдумывал, как лучше наладить отношения с Ароматом, чтоб и толку было больше и мама чтобы не заругалась.
   Каждый вечер, когда никто не видел, он относил в Аромату блюдечко с молоком, и не прошло и нескольких недель, как они со скунсом стали закадычными друзьями.
   И тогда Гомеру захотелось, чтобы Аромат пришел к нему в гости. Ведь разве плохо, если зверек будет рядом, когда Гомер возится со своим приемником? Конечно, нет. Даже веселей... И вот что Гомер придумал. Он взял старую корзинку и привязал к ее ручке веревку. Это был скунсоподъемник. Потом Гомер опустил корзинку из окна, и тут началось самое трудное: нужно было приучить Аромата по свистку забираться в корзину. Но и этого добился настойчивый дрессировщик, и наступила минута, когда Аромат, поднявшись на "лифте", очутился в комнате Гомера. Находясь в гостях, Аромат большую часть времени спал на своем любимом месте – в маленьком чемодане из-под инструментов. Гомер же усиленно трудился у стола, заваленного отвертками пассатижами и радиолампами.
   В один из вечеров Гомер сказал:
   – Ну вот. Еще один проводок припаять – и все.
   Приемник готов. Поставлю новые лампы – и можно пробовать...
   Аромат приоткрыл один глаз, но больше ничем не проявил своего интереса, даже когда приемник действительно заработал и голос диктора произнес:
   – ...Еще сообщаем, что Н. В. Блотт из Сентерберга стал обладателем главного приза – две тысячи долларов – в конкурсе на лучшую рекламу "Крема для бритья". Конкурс проводился фирмой "Дреггз"...
   – Ой, я знаю, этого Блотта! – сказал Гомер.– Он живет неподалеку от дядюшки Одиссея.
   Аромат же оставался безучастным даже в тот момент, когда диктор объявил, что на следующей неделе будет транслироваться специальная программа прямо с центральной площади в Сентерберге – вручение победителю двух тысяч долларов и двенадцати бутылок с "Кремом для бритья" за лучшую рекламу этого крема. Награду вручит сам мистер Дреггз...
   – Слышишь, Аромат? – сказал Гомер. – Передача из нашего Сентерберга. Надо обязательно поехать посмотреть!..
   И вот торжественный день наступил, и Гомер отправился в город на велосипеде.
   Сначала мистер Дреггз произнес речь о том, что благодаря мистеру Н. В. Блотту и его таланту будущее крема для бритья видится в самых радужных красках. Затем он зачитал строки, которые принесли их автору первый, и единственный, приз:
   "Друзья, от крема для бритья
   В восторге ты, и он, и я!
   Его наносишь тонким слоем –
   И чувствуешь себя героем!"
   После этого мистер Дреггз вручил победителю чемоданчик с двумя тысячами долларов и с двенадцатью бутылками крема для бритья – того самого, от которого все должны приходить в восторг. Гомер обратил внимание, что этот чемоданчик как две капли воды похож на тот, что стоит у него в комнате на полу и в котором так любит спать Аромат.
   Тем временем Н. В. Блотт сказал несколько слов перед микрофоном, и передача закончилась. И тут вперед вышли четверо мужчин, и один из них проговорил:
   – Одну минуту!..
   А другой добавил:
   – Если позволите...
   Третий же взял из рук Н. В. Блотта чемоданчик с деньгами и кремом.
   Все были поражены – мистер Дреггз, Н. В. Блотт, диктор, звукооператор и многие другие. Они были поражены, а также напуганы, потому что у грабителей в руках были пистолеты и даже автоматы. Но раньше чем кто-либо пришел в себя от изумления и страха, четверо мужчин скрылись... Да, они вскочили в машину и исчезли из виду задолго до того, как местный шериф воскликнул:
   – Эй, люди, я объявляю тревогу! Мы отправимся в погоню!.. Я не допущу, чтобы в нашем городе безнаказанно действовали вадиороры... то есть, я хотел оказать, радиоворы!..
   В тот же вечер за ужином Гомер рассказал родителям о том, что произошло сегодня в городе. Потом он помог матери убрать посуду и отправился к себе в комнату, куда через некоторое время был поднят в лифте-корзинке его молчаливый собеседник Аромат.
   Наступил час последних известий, Гомер включил радио и услышал, что "недавнее ограбление поставило полицию в тупик. След грабителей потерян. Мистер Н. В. Блотт предлагает половину выигранных денег и шесть бутылок с кремом тому, кто поможет вернуть утерянную награду".
   Но Гомер был разумный малый и поэтому решил вместо того, чтобы понапрасну мечтать о поимке воров, просто пойти и лечь спать: ведь завтра суббота, и он собирался чуть свет отправиться на рыбалку.
   Он проснулся на рассвете, натянул штаны, поел наскоро овсяной каши, разыскал свою удочку и вышел на улицу. Здесь он тихонько свистнул – хотя это было излишним: Аромат уже поджидал его в корзинке возле своей норы. Гомер привязал корзинку к багажнику велосипеда, и они двинулись по дороге.
   Все утро просидел Гомер с удочкой в руках, но напрасно: рыба в этот день ни разу не клюнула.
   В обратный путь они с Ароматом отправились не извилистым берегом, а прямиком через лес, по старой, давно не езженной дороге. Не прошли они и полмили, как услышали какие-то голоса, и Гомер мог бы с уверенностью сказать, что запахло жареной грудинкой. Это показалось ему странным – не жареная грудинка, нет, а то, что кто-то надумал поехать по этой заброшенной дороге. Из кустов выглядывал блестящий бок автомобиля. И тогда Гомер решил разузнать, что там за люди.
   Когда они с Ароматом подкрались и выглянули из-за большого валуна, то увидели четырех мужчин. "ГРАБИТЕЛИ!" – сразу мелькнуло в голове у Гомера. И действительно, это были они. На земле рядом с ними лежал раскрытый чемодан – в нем две тысячи долларов и двенадцать бутылок с кремом. Грабители, видно, только что проснулись и собирались закусить: над костром жарилась грудинка, а щеки у них были в мыльной пене.
   Гомер так разволновался, увидев совсем рядом с собой настоящих грабителей – стоило протянуть руку, и он мог почти коснуться их намыленных щек, он был так возбужден, что совершенно позабыл об Аромате.
   А тем временем Аромат смело вылез из-за укрытия и двинулся прямо к раскрытому чемодану с деньгами. Ведь этот предмет был так похож на тот чемодан в комнате у Гомера, в котором Аромат провел не один приятный вечер, пока его хозяин возился со своим приемником. Аромат забрался в чемодан, свернулся клубочком на денежных пачках и моментально уснул. Грабители же ровно ничего не заметили, потому что были заняты бритьем и давалось им это отнюдь не легко: у них было всего лишь одно зеркало, а бриться они желали все одновременно.
   – Хочу уж поскорей закончить бритье, – сказал один из них, – и попробовать наконец этот знаменитый крем, который наносишь тонким слоем – и чувствуешь себя героем.
   Второй грабитель (он стоял скособочившись, потому что так удобнее было бриться, а еще оттого, что у него разыгрался радикулит после ночевки в лесу), этот грабитель с трудам выпрямился, повернулся... и тут он заметил Аромата.
   – Эй, глядите! – сказал он. – Улегся на наших деньгах, как на своих. Какой наглец!
   Все обернулись, увидели Аромата и были очень удивлены.
   – Это, друзья мои, не наглец, – сказал третий грабитель, – это млекопитающее семейства куниц, отряда хищных, то есть "мефитис мефитис", а в просторечии скунс, или попросту вонючка.
   – А мне наплевать, – сказал менее образованный грабитель, – мефитис это или вонючка... Пусть он не валяется на наших деньгах. Не то я приготовлю из него жаркое!
   И он взял свой пистолет и прицелился в Аромата.
   – Я бы не делал этого, – сказал грабитель с высшим образованием. – Выстрелы могут привлечь полицию.
   После этих слов грабители насадили кусок грудинки на палку и попробовали выманить Аромата из чемоданчика. Но Аромат только фыркнул несколько раз и продолжал спать.
   Тогда четвертый грабитель поднял камень и сказал:
   – Думаю, это его немного испугает...
   Камень просвистел в воздухе и с трескам влетел в чемодан. Тррах! Он не попал в Аромата, но зато добрая половина бутылок с кремом разлетелась на кусочки, и воздух наполнился его резким запахом... Но этот запах был ничто в сравнении с другим – с тем, который испустил разозленный Аромат и от которого хотелось закрыть глаза и не дышать!.. Выдержать его было невозможно!
   Грабители с криком разбежались кто куда, и Гомер едва успел отскочить за кусты и лечь там, чтоб его не увидели. Шум стоял такой, что Гомер мог смело посвистеть Аромату. И Аромат услышал знакомый свист и прибежал к Гомеру. Но Гомер не стал брать зверька на руки: это было невозможно. Просто он помчался через лес к тому месту, где оставил велосипед, и Аромат бежал за ним, постепенно теряя свой запах.
   Обратный путь они проделали в рекордное время.
   Дома была только мать. Отец уехал в дальний город за покупками и собирался вернуться лишь поздно вечером. Гомер уже хотел было рассказать матери обо всем, что сегодня видел, как вдруг она сказала:
   – Что это? Кажется, запах скунса? Надо сказать отцу, когда он вернется. От этого животного необходимо немедленно избавиться, иначе люди не захотят останавливаться в нашем кемпинге...
   И тогда Гомер очень испугался за Аромата и решил ничего не говорить. По крайней мере матери... А отцу обязательно расскажет... Хотя грабителей и так поймают... Без них... Гомер в этом не сомневался. Ведь все книжки так кончаются...
   Около восьми вечера, когда уже стемнело, в ворота кемпинга въехала машина, и из нее вышло четверо путешественников.
   – Хотим заночевать у вас, – сказали они.– Нам нужна большая комната.
   – Пожалуйста, – ответил Гомер. – Пойдемте за мной.
   И он проводил их к туристскому домику.
   – Думаю, вам здесь будет хорошо, – вежливо, как его учил отец, добавил он. – Пожалуйста, четыре доллара задатка.
   – Вот тебе пять, парень, – сказал один из путешественников. – Сдачи не надо.
   Гомер поблагодарил, сунул деньги в карман и выбежал из комнаты, потому что со стороны бензоколонки слышались настойчивые сигналы – кто-то очень спешил заправиться...
   Гомер уже собрался положить пятидолларовую бумажку в кассовый ящик, как вдруг ему почудился знакомый запах. Запах этот был смешанный... Пахло наполовину кремом – тем, который "наносишь тонким слоем", наполовину Ароматом... Откуда идет запах? Гомер понюхал свой рукав, пальцы...
   Все стало ясно: эти четверо – грабители! Как он сразу не догадался?! Наверно, потому что у них низко надвинуты шляпы.
   Теперь уже Гомер знал, что делать: он позвонит в город шерифу и все расскажет. Гомеру было хорошо известно, где застать шерифа в это время – конечно, в сентербергской парикмахерской; там он каждый субботний вечер играет в шашки и толкует с друзьями о политике.
   – Алло, – громким шепотом сказал Гомер, когда шерифа наконец подозвали к телефону. – Вы слышите? Эти грабители остановились на ночь в нашем кемпинге... Все четыре, да... Слышите?.. Почему бы вам не приехать и не забрать их?
   – Разрази меня гром! – сказал шериф. – А деньги и эти... кутылки с бремом... то есть, я хотел сказать, бутылки с кремом, тоже там?
   – Да, да, – ответил Гомер. – Все с ними.
   – И оружие, наверно? Много? – спросил шериф.
   – Ой, точно не знаю, – сказал Гомер. – Не кладите трубку – я сбегаю и посмотрю...
   Он выскользнул из дверей и подкрался к домику, который отвели четырем грабителям. Он осторожно заглянул в окошко и увидел, что грабители собирались ко сну, как самые обыкновенные люди. Они раздевались, и повсюду были разбросаны их брюки и рубашки, а также пистолеты и даже один автомат.
   Гомер помчался обратно к телефону и прошептал в трубку:
   – Там, наверно, штук десять, если не больше!
   – Хм, десять, говоришь? – переспросил шериф. – Очень хорошо... Слушай, сынок, что я тебе скажу... Я уже начал стричься, понимаешь?.. Я достригусь, а ты последи за ними. Пускай они заснут, а через часок я пожалую со своими ребятами, и мы их застанем тепленькими... Прямо в постельке...
   – Хорошо, шериф. До встречи, – ответил Гомер.
   Потом, когда пришла мать, Гомер сказал ей, что пойдет к себе в комнату позаняться с приемником, а сам снова подкрался к окошку, за которым были грабители, и снова заглянул в него. Он увидел, что воры уже легли в свои постели, но пребывали в очень плохом настроении и все время переругивались. По доносившимся к нему словам Гомер понял причину их недовольства: они никак не могли поделить между собой деньги и шесть бутылок с кремом, а главное, боялись уснуть – чтобы кто-нибудь из них не удрал среди ночи с заветным чемоданчиком.
   В конце концов они решили улечься вчетвером в одну кровать – так будет вернее: уж если кто-то вздумает сбежать, то обязательно разбудит остальных... Как же иначе?..
   Они даже накрылись одним одеялом, положив его поперек. А чемодан с деньгами и кремом лежал у них в ногах.
   Они потушили свет, и долгое время было совсем тихо. Гомер уже подумал, что они заснули, как обыкновенные люди, но вот один из грабителей сказал:
   – Вы знаете, а не очень-то удобно тут спать.
   – Но все-таки лучше, чем в лесу, – сказал второй, – где комары и всякая мошкара.
   – И некоторые другие животные, – добавил третий.
   – Да, нужно честно признать, что наше теперешнее состояние можно определить словами: и в тесноте и в обиде.
   Это сказал, конечно, грабитель с высшим образованием.
   – Точно сказано. Не в бровь, а в глаз, – произнес первый. – По-моему, нам уже давно пора срываться в Мексику. Чего ждать, не понимаю? Шум уже прекратился, полицию мы обманули, спать все равно нельзя в таких условиях...
   – Не люблю ездить в машине по ночам, – сказал второй. – Это действует мне на нервы.
   – И мне тоже, – сказал третий. – Кругом темень, тени... Кажется, что везде прячутся полицейские...
   И затем грабители надолго заспорили о том, ехать им все-таки сейчас в сторону мексиканской границы или дожидаться рассвета. Пока они спорили, Гомер усиленно думал. Он понимал, что необходимо срочно что-то предпринять, иначе грабителей может и след простыть, прежде чем шериф прибудет сюда... И Гомер, кажется, кое-что дельное придумал.
   Стараясь не производить шума, он покинул свой наблюдательный пост и помчался к дому, к той стенке, под которой находилось жилище Аромата. Гомер тихонько посвистел, и Аромат, как всегда, вылез и забрался в свою корзинку. Гомер вернулся на прежнее место, поставил корзинку возле окна и прислушался.
   Четверо на одной постели были так увлечены спором, что не заметили и не услышали, как Гомер протянул руку через низкое окошко и водрузил корзину с Ароматом на табуретку возле окна... Конечно, Аромат сейчас же вылез из корзины и перелез в чемоданчик, стоявший на постели в ногах у грабителей. Ведь там было его любимое место.
   – Перестань щекотаться? – проворчал самый долговязый из грабителей, чьи ноги далеко вылезли из-под одеяла. – Что за шутки! С ума сошел?!
   Не мог же он знать, что это пушистый хвост Аромата прошелся по его ногам.
   – Никто тебя не щекочет! – сказал ему сосед по кровати. – Эй, слушайте! По-моему, опять пахнет этим проклятым животным... Зачем я его не убил тогда в лесу?!
   – Да, теперь и я начинаю чувствовать, – сказал третий.
   А четвертый потянулся к выключателю и тем временем проговорил:
   – Ну, вот вопрос решен! Сейчас оденемся – и вперед, в Мексику. Не оставаться же здесь, чтобы всю ночь нюхать эту вонь!
   Он зажег свет, и в тот же момент Гомер собрался с духом и закричал:
   – Она будет еще хуже, если вы пошевелитесь! Он сейчас так запахнет – не обрадуетесь! Лучше не двигайтесь!
   Грабители, не поняв как следует, в чем дело, и видя, что здесь всего-навсего мальчишка, накрылись с головой и замерли. Они-то, наверно, думали, что Гомер хочет забрать своего зверька – и все тут... Но Гомер сделал совсем другое!
   Если бы только грабители видели, как он начал собирать сначала их оружие и складывать его в корзину, а потом туда же запихнул часть их одежды, а другую часть выкинул за окошко.
   Но когда они выглянули из-под одеяла, было уже поздно. На них глядело дуло самого большого пистолета, а тот, кто держал его в руках, говорил:
   – А теперь вставайте и руки вверх!.. Близко не подходить! – скомандовал Гомер.
   Но они и так старались держаться подальше и от оружия в руках Гомера и от Аромата.
   – Мы не хотели этого делать, мальчик... Совсем не хотели, – пробормотал один. – Честное слово!
   – Во всем виновато общество, в котором мы живем, – сказал образованный грабитель. – Оно и должно отвечать за нас.
   – Да, наверно, – сказал Гомер. – Но шерифа долго нет, и лучше, если мы пойдем ему навстречу. Только не думайте бежать – тут везде полицейские в засаде... Ну, вперед!
   – Как? Прямо в пижамах?! – вскричал один.
   – И босиком? – ужаснулся другой.
   – Но это неприлично! – завопил самый образованный.
   – Аромат волнуется, не кричите,– напомнил Гомер.
   И грабители прекратили споры и покорно поплелись в ночных пижамах и босые.
   Так они и шли: сначала первый грабитель с поднятыми руками, за ним второй грабитель с поднятыми руками, за ним третий грабитель с поднятыми руками, и только у четвертого была поднята одна правая рука, а левая опущена – в ней он нес чемодан с деньгами и кремом. Аромат, конечно, ковылял рядом со своим любимым чемоданчиком, а сзади всех шагал Гомер, и у него были заняты обе руки: в правой он держал пистолет, а в левой – корзину с оружием...
   Они вышли на дорогу, промаршировали около двух миль и ступили на Главную улицу Сентерберга... Вот и парикмахерская, где в кресле все еще сидит и никак не дострижется шериф, а вокруг его друзья – беседуют и играют в шашки.
   Когда шериф увидел, кто подходит к парикмахерской, он прервал на полуслове свои рассуждения о политике и закричал:
   – Разрази меня гром, если это не ваши норы... то есть, я хотел сказать, наши воры! Конечно, это они!
   И шериф вскочил с кресла, хотя половина головы у него так и осталась недостриженной, и моментально надел наручники на грабителей.
   На следующий день в газетах можно было увидеть такие заголовки: "Мальчик и его ручной скунс выслеживают грабителей по запаху!", "Похитители крема обезврежены!..". В последних известиях по радио тоже много говорили об этом.
   А родители Гомера сказали ему, что нечего таиться, он может теперь открыто держать своего скунса. Теперь их дело из-за него не пострадает, наоборот, люди со всех сторон будут нарочно приезжать к ним, чтобы взглянуть на Аромата, а заодно заправиться бензином и поесть сосисок.
   Вскоре после этого, когда Гомер отправился в Сентерберг постричься, он встретил там шерифа, и тот сказал ему:
   – Вот люди говорят, что, мол, от скунса плохой запах... А я утверждаю и буду всегда утверждать: это задесный чупах... То есть, я хотел сказать, чудесный запах!

Пончиковый автомат

   Это случилось уже в ноябре, в одну из пятниц, под вечер. Но сначала Гомер услышал, как его мать разговаривала по телефону с тетей Агнессой, женой дядюшки Одиссея – того самого, у которого небольшое кафе в центре города Сентерберга. Мать сказала, что через полчаса заедет за тетей Агнессой, и они вместе пойдут на собрание... Как, на какое?! Неужели Агнесса позабыла, что сегодня в женском клубе обсуждение плана их дальнейшей деятельности, а также занятия кружков шитья и вязания?..
   Когда мать положила трубку, Гомер сказал:
   – Можно поехать с тобой? Я посижу у дядюшки Одиссея, пока вы с тетей Агнессой будете обсуждать ваши планы.
   Разрешение было получено, и после того, как Гомер пригладил обеими руками свой ежик, а мать проверила, не забыты ли учебники по шитью и вязанию, они сели в машину и отправились в город.
   Кафе дядюшки Одиссея стояло на единственной городской площади, как раз напротив здания суда. Сам дядюшка Одиссей был человеком с передовыми научными взглядами и пуще всего на свете любил технические новшества. Поэтому помещение его кафе ломилось от автоматических приборов: тут был автомат для поджаривания гренков, автомат для варки кофе, автомат для мойки посуды, автомат для изготовления пончиков.
   Тетя Агнесса меньше доверяла технике, и каждое нововведение дядюшки Одиссея она встречала всплеском рук и тяжелыми вздохами. И можно без большого преувеличения сказать, что руки ее почти никогда не опускались вниз, а в воздухе почти не прекращался шелест от вздохов. В перерыве же между вздохами тетя Агнесса ругала дядюшку Одиссея и говорила, что лучше бы он поменьше торчал в парикмахерской и болтал там со своими дружками, и тогда не потребовалось бы тратить столько денег на все эти автоматы и полуавтоматы, будь они неладны – только помогают бездельникам еще больше бездельничать...
   Вскоре уже машина въехала в Сентерберг, и мать Гомера остановила ее возле кафе дядюшки Одиссея, откуда сразу появилась тетя Агнесса и, как обычно, воскликнула:
   – Боже мой! Как этот мальчик подрос!
   Последний раз эти слова она говорила две недели назад.
   После чего тетя Агнесса села в машину и уехала с матерью Гомера на собрание. Гомер же вошел в кафе и крикнул:
   – Привет, дядюшка Одиссей!
   – А, племянник! Как раз вовремя, лучше и прийти не мог, – сказал дядюшка Одиссей. – А я вот, понимаешь, вожусь битый час с этим пончиковым автоматом... Смазываю, разбираю, чищу... Шикарная штука, скажу тебе!
   – Ага, – согласился Гомер.
   Он взял тряпку и начал протирать металлическую обшивку, ножки, стойки, а также разные штоки, шестерни, цилиндры, желоба и лотки. Дядюшка Одиссей тем временем вооружился разводным ключом и стал копаться во внутренностях машины.
   – Ох, – сказал он наконец. – Послушай, Гомер. У тебя, я знаю, хорошая техническая сметка... Видишь вот эти две штуки?.. Куда их надо прикручивать, ума не приложу?.. Вроде они лишние, что ли?.. Посмотри, пожалуйста... А я сбегаю на минуточку в парикмахерскую: очень нужно с шерифом перекинуться парой слов... Ты уж без меня наладь машину... И если кто придет, налей кофе. Ведь ты все тут знаешь...
   И уже от самых дверей дядюшка Одиссей добавил:
   – Да, Гомер, чуть не забыл... Когда наладишь, тебе не очень трудно будет замесить тесто для пончиков? Рецепт лежит здесь, на шкафу... А потом залей тесто в машину... Вон туда, ты знаешь... После нажмешь эту кнопку – и пошел... Пусть у нас будет небольшой запас пончиков. Ладно?
   – Хорошо, – сказал Гомер. – Я все сделаю, не беспокойтесь...
   Минут через пять после ухода дядюшки Одиссея в кафе вошел незнакомый человек и сказал:
   – Привет, парень!
   Гомер в это время как раз определил место для последней детали и уже начал прикручивать ее.
   – Здравствуйте, сэр, – ответил он. – Что вы хотите?
   – Я бы выпил чашечку кофе и съел несколько пончиков, – сказал вновь пришедший.
   – К сожалению, мистер, пончики будут не раньше чем через полчаса. Надо еще замесить тесто и пустить машину. Могу пока предложить сладких булочек. Они тоже вкусные.
   – Ладно, парень, спешить мне некуда, – сказал посетитель. – Налей-ка чашку кофе, а пончики я могу и подождать. Свежие пончики стоят того, чтобы их дождаться.
   Гомер налил кофе из кофейного автомата.
   – А неплохое тут местечко, – продолжал посетитель, оглядывая комнату со всеми ее техническими новинками.
   – Да, ничего, – согласился Гомер. – Автоматы что надо!
   – Наверно, дела у хозяина идут? – спросил незнакомец, прихлебывая кофе. – Я тоже деловой человек. Имею отношение к сандвичам. Меня так и зовут человек-сандвич. Приходится очень много разъезжать. А вообще-то я Габби.
   – Очень приятно, мистер Габби, – сказал Гомер и тоже назвал свое имя. – Рад с вами познакомиться... Это, наверно, страшно интересно – повсюду ездить и рекламировать свои сандвичи.
   – Совсем нет, – сказал мистер Габби. – Я не делаю никаких сандвичей... Наоборот – из меня делают... Вешают спереди какую-нибудь рекламу, сзади еще одну... А посередке я... Понятно? Как сандвич...
   – Ага, – сказал Гомер. Он уже разыскал муку и дрожжи. – Но все равно интересно... Сколько вы ходите, ездите...
   – Порядочно, – сказал мистер Габби. – И на своих на двоих и на поезде. Правда, больше на товарном. На крыше. Понятно?
   – Да, – ответил Гомер. – Только это очень опасно, верно?
   – А что сейчас не опасно? На чем ни поедешь, все равно только и жди аварии. Возьми, к примеру, самолет... Понятно?
   Гомер только собрался ответить, что понятно, как вдруг у дверей кафе остановился шикарный сверкающий черный автомобиль, огромный, как железнодорожная платформа, и из него выскочил шофер. Он открыл заднюю дверцу, и оттуда вышла женщина. Они с шофером зашли в кафе, и женщина сказала:
   – Мы бы хотели слегка перекусить. У вас найдется кофе и пончики?
   На что Гомер ответил, что с удовольствием, но, к сожалению, он только-только собирается замесить тесто, а потом еще надо включить вот эту машину... Так что кофе, пожалуйста, хоть сейчас, а пончики...
   – Какой милый и умный мальчик! – воскликнула женщина. – Просто прелесть. Он даже знает, как делать пончики.
   – Ну, я не очень-то знаю, – сказал смущенно Гомер. – Я их раньше не делал. Но у дядюшки Одиссея записан рецепт...
   – Ах, милый мой мальчик! – закричала женщина. – Умоляю, разреши помочь тебе... Уже тысячу лет я не делала пончиков – с тех пор, как разбогатела... А я всегда ведь знала такой изумительный рецепт... Просто прелесть... Позволь мне замесить тесто по собственному рецепту?!
   – Но, мэм, я не знаю... Дядюшка Одиссей...
   – Вы все заговорите по-другому, как только попробуете мои пончики!.. Но дай же мне какой-нибудь передник!
   И владелица шикарного автомобиля сняла свое шикарное меховое пальто, сняла часы, браслеты, сдернула кольца и закатала рукава платья.
   – Чарльз, – сказала она шоферу, – передай-ка мне дрожжи... Так. А ты, молодой человек, разыщи мускатный орех. Он должен быть у вас на полке!
   С этой минуты и Чарльзу и Гомеру некогда было скучать: они беспрерывно что-то приносили, убирали, подавали, смешивали, взбивали или посыпали. Сама женщина тоже не оставалась без дела. И только человек-сандвич, мистер Габби, спокойно сидел на своем стуле, попивал кофе и с интересом взирал на все происходящее. Наверно, бедняге не часто выпадали такие безмятежные вечера.
   – Ну вот! – сказала женщина, когда все, что нужно, было наконец смешано, взбито и посыпано. – Тесто готово. Теперь заправляй свою машину, и скоро вы увидите, что я умела делать, когда еще не была богатой.
   – Ой, что-то очень много теста получилось! – сказал Гомер. – Никогда не видел, чтобы оно так ходило.
   – Вся штука в рецепте, – ответила женщина. Гомер влез на стул и с помощью шофера стал заправлять тестом пончиковый автомат. Потом он спрыгнул на пол и нажал на боку у автомата кнопку со словом "пуск". И машина заработала. В ее нутре начали штамповаться колечки из теста и одно за другим падать на противень с горячим маслом. Там они подрумянивались с одной стороны, потом переворачивались на другую – и готовая продукция выталкивалась в желоб и аккуратно скатывалась по нему в пончикоприемник.
   – Какая милая машинка, – сказала женщина, когда первый пончик выскочил из желоба и ударился о дно ящика. – Просто прелесть. Я куплю десять таких машин.
   Она достала первый пончик и угостила Гомера, а другие раздала шоферу и мистеру Габби, и каждого она спрашивала:
   – Разве не вкусно, а? По-моему, просто прелесть! И все соглашались с ней, потому что, и правда, пончики были на славу.
   – Старинный семейный рецепт, – с гордостью сказала женщина. – Все дело в том, как замесить тесто.
   Гомер налил взрослым по чашке кофе, себе молота, и все присели на высокие стулья у прилавка и с удовольствием закусили.
   Но вот женщина поднялась и объявила, что им пора ехать.
   – Забирай свой передник, мальчик, – сказала она Гомеру, – и уложи мне в пакет две дюжины пончиков... Чарльз, не забудьте уплатить за них.
   Она сняла передник, опустила закатанные рукава платья, надела все свои кольца и браслеты, а шофер накинул на нее шикарное меховое пальто.
   – Спокойной ночи, молодой человек, – сказала на прощание женщина. – Я давно не получала такого удовольствия...
   И, не попрощавшись с Габби, она вышла из кафе и хлопнула дверцей своего шикарного автомобиля.
   А пончиковый автомат продолжал равномерно выбрасывать пончики. Десять... двадцать... тридцать... пятьдесят...
   – Пожалуй, довольно, – сказал Гомер.
   И он нажал кнопку со словом "стоп". Раздался щелчок, но больше ничего не произошло. Машина не остановилась. В ее нутре продолжали штамповаться колечки из теста и падать одно за другим на противень с горячим маслом. Там они подрумянивались с одной стороны, переворачивались на другую, и готовая продукция продолжала выталкиваться в желоб и аккуратно скатываться по нему в пончикоприемник.
   – Интересно, – сказал Гомер. – Что такое? Я ведь нажал правильно.
   Он снова надавил на кнопку "стоп", и снова ничего не произошло: автомат продолжал свое дело.
   – Может, я не туда прикрутил что-нибудь? – сказал Гомер. – И получилось наоборот?
   – Попробуй нажать на "пуск", – предложил Габби.
   Гомер последовал его совету, но это ничему не помогло: автомат по-прежнему автоматически выталкивал пончики.
   – Ничего, продадим и эти, – бодро сказал Гомер. – Но все-таки лучше я позвоню дядюшке Одиссею.
   Гомер попросил парикмахерскую и, пока ждал ответа, насчитал еще ровно тридцать семь пончиков, скатившихся по желобу в ящик.
   Наконец на другом конце провода подняли трубку, и Гомер услышал голос:
   – Алло! Марикпахерская... то есть я хотел сказать парикмахерская...
   – Здравствуйте, шериф, – сказал Гомер. – Это Гомер Прайс. Я хочу поговорить с дядюшкой Одиссеем. Можно?
   – А он как раз играет в карты. Сейчас его ход... Он думает... Ему что-нибудь передать?
   – Ага – сказал Гомер. – Передайте, что я нажал кнопку "стоп", а машина продолжает делать пончики. И никак ее не остановишь!
   – О'кей, – сказал шериф. – Не тради клубку... то есть не клади трубку, я сейчас ему все скажу...
   Гомер посмотрел через плечо и насчитал еще ровно двадцать два новых пончика, скатившихся по желобу, пока не услышал снова голоса шерифа, который говорил:
   – Алло, ты слушаешь? Он сказал, что сейчас придет. Только закончит этот кон.
   Уже весь подоконник был заставлен пончиками, и теперь Гомер и Габби носились по кафе и раскладывали новую продукцию по тарелкам и подносам, а когда и там не хватило места, то начали загружать прилавок.
   – Да, что-то очень много, – сказал Гомер .– Никогда такого не было.
   – Еще бы ,– ответил Габби. – Я насчитал семьсот семьдесят семь и бросил. А это было уже минут пять назад.
   Снаружи, перед витриной кафе, начали собираться люди, и кто-то сказал, что пончиков тут, наверно, больше, чем населения в городе Сентерберге, и что интересно, как собирается этот хитрец Одиссей все их продать и кому... До того, как они зачерствеют и покроются плесенью?
   Правда, время от времени кто-нибудь входил в кафе и покупал два-три пончика, чтобы съесть их тут же и штук десять–двадцать, чтобы взять домой, но пока он это делал, машина выдавала еще раз в тридцать больше.
   К тому моменту, когда дядюшка Одиссей и шериф, с трудом протолкавшись через толпу, вошли наконец в кафе, это было уже не кафе, а склад пончиков! Пончиковое царство! Они лежали повсюду.
   А новые пончики все продолжали скатываться по желобу в ящик с завидной равномерностью часового механизма.
   – Ой, дядюшка Одиссей! – закричал Гомер. – У нас тут не все в порядке!
   – Я это вижу, чтоб меня поколотили! – отвечал ему тот.
   – Это может случиться на самом деле, – сказал шериф, – когда твоя Агнесса вернется домой... Впрочем, очень неплохие пончики, а?.. Только вот что ты с ними будешь делать?
   Дядюшка Одиссей застонал.
   – О боже! – проговорил он. – Что скажет Агнесса? Мы ведь их ни в жизни не продадим!.. А почему вы не отключили ток?
   – Давно отключили, – сказал Гомер. – Посмотри... Он сам работает. По инерции. Ведь это автомат...
   И тут мистер Габби, который с прихода дядюшки Одиссея не сказал еще ни слова, проглотил остаток пончика и произнес:
   – Знаете, что вам нужно? Я скажу... Вам нужна хорошая реклама... Человек, умеющий делать рекламу... Поняли меня? У вас есть пончики – и вам необходим рынок сбыта... Чтобы спрос сравнялся с предложением. Ясно? Чтобы не было инфляции, дефляции, не говоря уже о дефиците... В этом все дело. Реклама – двигатель торговли. Пользуйтесь рекламой...
   – Правильно! – закричал Гомер, хотя половины не понял. – Мистер Габби прав. Знаете, кто он такой? Он человек-сандвич, рекламный человек! Он может ходить по всему городу и созывать покупателей.
   – Считайте, что вы уже на работе, мистер Габби, – сказал дядюшка Одиссей. – С этой секунды вам идет жалованье.
   И тут же они быстро написали на картоне два объявления о продаже пончиков и засунули между ними мистера Габби, после чего тот сразу сделался человеком-сандвичем и отправился на работу. А еще одно объявление было вывешено в витрине кафе. Огромные буквы призывали:

"СРОЧНО ПОКУПАЙТЕ ПОНЧИКИ!
РАСПРОДАЖА ПО СНИЖЕННЫМ ЦЕНАМ!
ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ РАЗ В СЕЗОНЕ!"
А тем временем нутро автомата продолжало выделывать пончики.

   – Вся моя надежда на этого мистера-сандвича, – сказал дядюшка Одиссей, горестно покачивая головой. – Иначе бедная Агнесса упадет в обморок... или не знаю, что будет...
   Шериф отправился на улицу поддерживать порядок – такая там собралась уже толпа, и все толкались, чтобы лучше увидеть, как новые и новые пончики выскакивают из автомата и как их укладывают штабелями на столах и стульях, на прилавке и подоконнике.
   Но вот вернулся мистер Габби, похожий на сандвич, и сказал:
   – Плохо дело, хозяин. От моего хождения по городу и возле кинотеатра толку мало. Все жители, наверно, собрались здесь, около кафе, и глазеют на ваши пончики вместо того, чтобы покупать их.
   – Боже! – воскликнул дядюшка Одиссей. – Помоги мне избавиться от этого кошмара, пока не вернулась Агнесса!
   А шериф, который только что вошел с улицы, где он не навел никакого порядка, сказал:
   – Пожалуй, придется конять налонну... то есть я хотел сказать, нанять колонну! Колонну грузовиков, чтобы вывезти все отсюда.
   И тут шум и толкотня на улице еще усилились, послышался автомобильным сигнал, и Гомер первым увидел, как сквозь толпу к дверям пробивается уже знакомая ему богатая леди.
   – Вам пончиков? – радостно закричал дядюшка Одиссей.
   – Только скысач? – спросил шериф – То есть... я хотел сказать, сколько тысяч?
   – К черту пончики! – сказала леди. – У меня пропал бриллиантовым браслет, и я точно помню, что оставила его здесь вот на прилавке.
   И она указала на место, над которым возвышался Монблан, нет, Эверест из пончиков.
   – Да, мэм, – сказал Гомер. – Я тоже помню, что вы его положили здесь, когда помогали замешивать тесто.
   – Кто кому помогал, еще вопрос! – сказала леди. – Но сейчас я хочу получить обратно свой браслет!
   И они стали сдвигать пончики, перекладывать их на подносы, на сковородки и в ведра, чтобы поскорей найти этот драгоценный браслет. Но его нигде не было!..
   А пончики продолжали скатываться по желобу с равномерностью часового механизма. Тик-так, тик-так... Тик – пончик, так – еще один...
   Браслета же не было.
   Леди сердилась, говорила, что это – безобразие и черт знает что: нельзя спокойно оставить свою собственную вещь. Хорошо еще, шериф здесь, – он должен немедленно принять меры; она, конечно, никого не подозревает, но мало ли какой бывает народ... Вот, например, кто он такой, этот человек-реклама? Вид у него не очень...
   – Это мой друг, – сказал Гомер. – Не говорите о нем так!
   Шериф уже смотрел с подозрением на бедного Габби, но тут леди сказала:
   – Знаете что, я предлагаю вознаграждение тому, кто найдет браслет... сто пятьдесят, нет, сто долларов... Его надо найти! Обязательно нужно!
   – Не волнуйтесь, леди, – сказал шериф.– Я байду ваш праслет... Я хотел сказать, найду ваш браслет.
   – Господи! – простонал дядюшка Одиссей, – Мало мне этих пончиков, так вдобавок ко всему еще браслет потерялся!
   Мистер Габби попытался утешить его. Он сказал:
   – Да вы не волнуйтесь. Машина должна сама остановиться, когда кончится тесто. Его осталось всего часа на два.
   Он вовремя увернулся, потому что разъяренный дядюшка Одиссей запустил в него пончиком. Это было первое, что подвернулось под руку.
   Гомер сел на стул и начал упорно соображать.
   И прежде чем еще двадцать пончиков скатились по желобу, Гомер сообразил. А сообразив, закричал не своим голосом:
   – Слушайте! Я знаю, где браслет! Знаю!.. Он ведь лежал тут на прилавке, ну, и его замесили в тесто. А потом... он же круглый... Значит, машина запихнула его прямо в пончик!.. Не верите? Спорим!
   Но никто с ним не спорил.
   – Ты, наверно, прав, мальчик, – сказала богатая леди. – Дернул меня черт заниматься этими пончиками!
   – О, будь я неладен, Гомер прав! – произнес шериф.
   А дядюшка Одиссей простонал:
   – Как быть? Как быть?.. Нужно, выходит, разломать все эти пончики, чтобы найти браслет?! Все до единого!.. И что скажет Агнесса?..
   – Нет, – сказал Гомер. – Мы ничего не будем разламывать. У меня есть вот какой план...
   И они вместе с Габби взяли еще картон, взяли тушь и написали новое объявление. Целых три. Одно они вывесили в витрине кафе, а из двух других с мистером Габби посередине получился новый сандвич, и этот сандвич вышел на улицу и стал ходить среди толпы.
   Вот какое это было объявление:

"СВЕЖИЕ ПОНЧИКИ!
Пара – 5 центов
Первый и последний раз в сезоне
100 долларов награды тому,
кто найдет браслет внутри пончика.
Примечание: браслет необходимо вернуть, иначе можно попасть в тюрьму!"

   И тогда... И тогда их начали покупать. Что там покупать! Их брали нарасхват, эти пончики! И каждый старался купить как можно больше!..
   Но это еще не все. Каждый старался прикупить и чашечку кофе, чтобы размочить пончик, потому что они уже начали засыхать. А кому не достался кофе, покупали молоко или содовую воду.
   Гомер, и дядюшка Одиссей, и шериф, и шофер Чарльз, и даже сама богатая леди с ног сбились, продавая все это. А очередь ничуть не убывала.
   Когда почти все пончики были проданы и осталось всего каких-нибудь двести–триста штук, раздался вдруг страшный крик:
   – У меня! Вот он!
   Это кричал бедный, оборванный мальчишка–негр по имени Руперт Блек. Он купил всего один пончик – и вот, пожалуйста, вам! В руках у Руперта сверкал бриллиантовый браслет!..
   Ну что ж, Руперт ушел домой со ста долларами в потном кулаке, остальные жители Сентерберга – с раздутыми от пончиков карманами и животами, а Гомер дождался матери и тети Агнессы и тоже стал собираться в путь.
   Уже стоя у дверей, он услышал, как мистер Габби сказал:
   – Прекрасный, удивительный случай! Сколько лет работаю в торговле, а такого еще не встречал!
   – Да, да, конечно, – недоверчиво проговорила тетя Агнесса, а дядюшка Одиссей быстро-быстро забормотал:
   – Понимаешь, колечки из теста падают одно за другим на противень с горячим маслом, потом подрумяниваются с одной стороны, переворачиваются на другую... Понимаешь?.. И готовые пончики выскакивают из желоба и прямо в ящик... Как часы... Тик-так, тик-так... Тик – пончик, так – еще один... Понимаешь?..

Перевел с английского Ю. Хазанов.
Рисунки Е. Медведева.