Каким человеком был Циолковский?

   Константин Эдуардович Циолковский (1857–1935) – ученый-самоучка и изобретатель в области аэродинамики, ракетодинамики, теории самолета и дирижабля, основоположник теории космонавтики. Мыслитель, автор научно-фантастических произведений.
   Циолковский родился в селе Ижевском (Калужской губернии) в семье лесничего. После перенесенной в детстве скарлатины, почти полностью потерял слух, поэтому не смог продолжить учебу в школе и занимался самостоятельно. В 1879 году экстерном сдал экзамены на звание учителя, стал преподавать физику и математику в училище. В своем первом печатном труде о дирижаблях в 1892 году Циолковский давал научное и техническое обоснование конструкции дирижабля с металлической оболочкой. Однако прогрессивный для своего времени проект дирижабля не был поддержан. Позже Циолковский предлагал идею постройки аэроплана с металлическим каркасом. Но и работа над аэропланом не получила признания. Официальные представители науки относились к изобретателю, как к чудаковатому фантасту.
    Мысли об использовании ракет в космосе высказывались Циолковским еще в 1883 году; в 1896 году Циолковский формулирует свою теорию реактивного движения. В статьях начала XX века им закладываются основы теории ракет и жидкостного ракетного двигателя. Циолковский разрабатывал теорию многоступенчатых ракет, работал над задачей о движении ракеты в неоднородном поле тяготения (формула Циолковского), приближенно рассмотрел влияние атмосферы на полет ракеты, занимался вычислением необходимых запасов топлива для преодоления сил сопротивления воздушной оболочки Земли.
   В своих работах Циолковский доказывал возможность достижения космических скоростей, стремился показать осуществимость межпланетных полетов. Он первым изучал вопрос о ракете – искусственном спутнике Земли и высказал идею создания околоземных станций как искусственных поселений.
   Циолковский – идеолог и теоретик освоения человеком космоса, конечная цель которого представлялась ему в виде перестройки всех живых систем Земли.

   В сентябре 1932 года, когда отмечался юбилей Константина Эдуардовича Циолковского – семидесятипятилетие со дня его рождения, в Калугу, старинный русский город на Оке, где жил ученый, ранним утром приехал московский гость, еще молодой тогда писатель Лев Кассиль.
   О своем знакомстве с Константином Эдуардовичем, о беседах с ним Лев Кассиль рассказал в одном из своих очерков. Там есть такие строки:
   "– Константин Эдуардович, как вы думаете, скоро я отправлюсь специальным корреспондентом на Луну?
   Циолковский хохочет. Он смеется удивительно легко и заразительно, радуясь, видимо, самому ощущению веселого.
   – Не-ет! Это не так скоро, совсем не так скоро. Много лет. Много лет. Сначала еще пусть атмосферу завоюют. Стратосфера – вот куда нам надо. Стратосфера – это первый важный шаг по пути во Вселенную.
   В комнату заходит на минутку гостящий в этот день у Циолковского его поверенный в Москве. Расслышав последние слова ученого, он с ходу врубается в разговор:
   – Комсомол наш уж определенно полетит... Ракета сделала огромные успехи.
   – Ой, не полетит еще, – говорит Циолковский, лукаво поглядывая на своего поверенного. – Ну, ну, ладно, полетит. Не буду вас охлаждать... Увлечение необходимо в деле. И кто знает, впрочем... Может быть, и очень скоро. Мало ли что казалось недостижимым, а ведь достигли. Да, да! Освоят стратосферу, а потом, возможно, и дальше".
   Человека, который "с ходу врубился в разговор", звали Георгий Ильич Солодков, помогавший Циолковскому в последние четыре года его жизни. Впоследствии, уже в преклонном возрасте, он делился своими воспоминаниями о Циолковском.

   Запись беседы с Г. И. Солодковым, сделанная в 1967 году Б. Черняковым

   – Георгий Ильич, когда вы впервые встретились с Циолковским?
   – Произошло это в тысяча девятьсот тридцать первом году, но впервые услышал о нем задолго до этого, еще в конце 19 века.
   А дело было так. В тысяча восемьсот девяносто седьмом году, когда я еще учился в школе, мы однажды стали расспрашивать нашу учительницу о Луне. Нынешним ребятам, живущим в век космоса, наши вопросы покажутся смешными, но мы задавали их вполне серьезно. Помнится, перед уроком, о котором я рассказываю, у нас был урок закона божьего. Учитель-священник упомянул Каина и Авеля. В Библии о них написано, что Каин убил Авеля, за что Бог жестоко его наказал. И вот один из нас спросил на следующем уроке учительницу, верно ли, что темные пятна на Луне – это рисунок лица Каина, которого Бог сослал туда за грехи. Учительница рассмеялась: "Нет, друзья мои, это все выдумки. Мы знаем о Луне пока еще очень мало. Между прочим, в городе Калуге живет человек, который собирается построить аппарат для полета человека на Луну. Люди считают этого изобретателя сумасшедшим". Услышав такое, мы перепугались и больше вопросов не задавали.
   А познакомился я с Константином Эдуардовичем, как уже было сказано, много позже, в тысяча девятьсот тридцать первом году. Приехав к нему по делу, я через некоторое время стал его секретарем.
   – Вы знали Циолковского очень близко, часто общались с ним и с его семьей. Расскажите, Георгий Ильич, подробней о Константине Эдуардовиче, о том, как он работал, как отдыхал.
   – Рассказывать здесь можно очень много. Циолковский ведь был удивительным человеком. Ученый, указавший людям путь к звездам, он до конца дней своих гордился званием школьного учителя. Он считал, что нет на земле звания выше и благородней. На своем юбилее, выступая перед земляками, Константин Эдуардович сказал так:
   "Мне было бы совсем неловко, что вам из-за меня сегодня пришлось столько хлопотать. Ведь ничего такого существенного я вам еще не дал. Это все дело будущего. Но вот я себя чем утешаю. Тем, что из многих детей, которых я учил сорок лет, когда работал в школе, выросли хорошие люди. И я им помогал как мог. И они, многие из них, полюбили науку и кое-что узнали. Вот за это, как всякого учителя, который работал с душой, меня можно и чествовать. Вот за это я вашу благодарность принимаю".
   Циолковский был на редкость работоспособным. Когда я его узнал, Константину Эдуардовичу шел восьмой десяток. Продолжая работать над своими проектами, он писал статьи, занимался редактированием. По его поручениям мне приходилось бывать в Москве у десятков людей, решать множество вопросов. Был он человеком мягким, добрым, всегда готовым прийти на помощь.
   Всех, кто приходил к нему, Константин Эдуардович сразу же записывал в свой "журнал посетителей". После этого старый ученый подолгу беседовал с пришедшим. Разговаривая, он устраивался поудобней в своем любимом кресле, которое позволяло ему полулежать. Когда кто-нибудь говорил, что находиться в таком положении не очень-то удобно, Константин Эдуардович весело отвечал: "Напротив. Так много лучше – сердце отдыхает".
   Любил бродить по окрестностям Калуги. Но особенно увлекался ездой на велосипеде, считая ее лучшим видом физкультуры. Была у него любимая пословица: "Будь здоров – и держись подальше от докторов".
   Рассказчиком он был великолепным – веселым и остроумным.
   – Георгий Ильич, в вашем личном архиве хранятся многие документы, рассказывающие о жизни и работе Циолковского. Познакомьте нас, пожалуйста, с некоторыми из этих документов.
   – Ну, прежде всего, хочу показать вам одну старую газету. Это "Калужский вестник" от двадцать шестого ноября тысяча восемьсот девяносто шестого года. Вот здесь есть статья (тогда ее называли "научным фельетоном"), которая называется "Может ли когда-нибудь Земля заявить жителям других планет о существовании на ней разумных существ?" Написал эту статью Константин Эдуардович Циолковский. Семьдесят лет тому назад скромный учитель физики из города Калуги утверждал, что недалеко то время, когда человек выйдет в просторы Вселенной и когда он сможет убедиться в том, что на других планетах, в том числе и на Марсе, существует разумная жизнь. Что же удивительного в том, что перепуганные обыватели называли учителя сумасшедшим.
   А вот одно из писем Константина Эдуардовича, написанных мне из Калуги в Москву. В нем он сообщает о своих делах. В приписке есть такие строки: "Несмотря на болезнь, утро провожу в работе: над дирижаблем и многим другим..." В этой фразе – весь Циолковский. Даже болезнь ничего не могла поделать с этим сильным и упорным человеком. Он продолжал трудиться – и болезнь отступала.