Прекрасная участь (о Фридрихе Артуровиче Цандере)


Евгений Рейн


   В Москве, перед облупленным домом на Тверской, останавливались прохожие. Этот дом многие из них хорошо знали, частенько бывали там, а были и такие, что посещали его ежедневно. Просто в этом доме на Тверской помещалась столовая.
   Какие-то неизвестные люди вытаскивали из столовой стулья и столы, а вверх по лестнице поднимали странные фанерные ящики. Издалека везли эти ящики в Москву – этот из Киева, а те из Праги, из Вены, Рима и даже из Нью-Йорка.
   – Что же здесь будет? – спрашивали любопытные.
   – Подождем и увидим, – отвечали им.
   И вот на вывеску столовой натянули ярко-голубое полотнище, по которому красными буквами было написано: "Интернациональная выставка моделей межпланетных аппаратов".
   Люди удивляясь заходили в бывшую столовую и видели какие-то огромные крылатые трубы, аэропланы с плавниками, похожие на фантастических рыб, костюмы и шлемы, в которых участники выставки собрались лететь на Марс и Венеру.
   "Вперед, к иным мирам!" – призывал плакат, укрепленный над стендами, и посетители вспоминали, что совсем недавно как раз под тем местом, где висит плакат, стоял котел. А в котле готовилась баланда из отрубей и конины, блюдо, из-за которого люди часами стояли в очереди в эту самую столовую.
   Не хватало продовольствия, одежды, дров, бумаги, металла, бензина, электричества, учебников, лекарств.
   Страна боролась с неграмотностью, тифом и беспризорностью.
   И тут же переходила к делам, казалось бы, совсем фантастическим.
   Завоевание космоса началось не сегодня и не вчера, и даже не в прекрасный октябрьский день 1957 года, когда был запущен первый спутник.
   Нет, начало следует искать гораздо раньше, именно в тех самых днях, когда столовую выселяли, чтобы на ее месте устроить первую в мире выставку межпланетных аппаратов.

II

   Неподалеку от Москвы в зеленом провинциальном городе Калуге жил человек, который пристально и подолгу вглядывался в небо.
   Еще первые планеры и бипланы неуклюже подпрыгивали над крышами, а Циолковский думал о межзвездных маршрутах.
   Самолеты летают, опираясь плоскостями на воздух: как будут они двигаться в безвоздушном пространстве? Нет, обычная авиация не вырвется в космос. Кто же сделает это? Циолковский нашел ответ.
   Нашим транспортом в космосе будут ракеты!
   ... А инженер Фридрих Артурович Цандер жил сначала в Риге, потом в Москве. Учился в Университете, работал на заводе.
   У Цандера были дети – мальчик и девочка. Их звали Меркурий и Астра. Отец подобрал для них звездные имена в честь главной своей мечты, мечты о завоевании космоса.

III

   "Значит, ракеты", – понял рижский студент Фридрих Цандер.
   Впоследствии в автобиографии он написал:
   "С 1908 года я впервые делал попытки работать в области межпланетных сообщений".
   Он исследовал, изучал, рассчитывал, проверял все, что может пригодиться в космическом полете.
   Он даже выращивал капусту в древесном угле; ведь полет может продолжаться долгие годы, значит, следует позаботиться о рационе космонавтов. Почему в угле? Уголь гораздо легче земли, поэтому целая такая оранжерея весит меньше, чем одна огородная грядка В полете, где на счету каждый грамм, это очень важно.
   В 1922 году Цандер ушел с завода, чтобы целиком отдаться конструированию межпланетного корабля.
   Тяжелые полуголодные годы. Чтобы поддержать изобретателя, рабочие завода "Мотор", где он прежде работал инженером, решают выдать ему безвозмездно двухмесячное жалованье; Цандер продает самое ценное, что у него есть, – астрономическую трубу. Но он трудится дни и ночи. Расчеты и чертежи заполняют его бедную комнату.
   Любимой его поговоркой стали слова: "Ничего, все равно скоро на Марс!"

IV

   Было у Цандера воспоминание, которое служило ему самым верным доказательством правоты его дела. Произошло это в 1920 году, на Губернской конференции изобретателей в Москве. Вот как сам Фридрих Артурович написал об этом:
   "Перед докладом мне сказали, что будет Владимир Ильич Ленин. Вначале я очень волновался, а потом, видя, как внимательно Владимир Ильич слушает мой доклад, я успокоился и с воодушевлением рассказал о моей конструкции межпланетного корабля (самолета), познакомил с расчетами и начал убеждать аудиторию в возможности полета человека на другие планеты".

Такие афиши звали к звёздам в 1924 году

   После доклада Владимир Ильич пригласил Цандера к себе и долго разговаривал с ним.
   – Над чем вы работаете сейчас и собираетесь работать? – спросил Ленин.
   "...Я с очень большим воодушевлением рассказывал В. И. Ленину, что я работаю не только по конструкции межпланетного корабля, но и много думаю о том, как и в каких условиях будет лететь человек на Марс, как ему выдержать ускорение, как нужно будет одеваться во время полета, как и чем питаться и т. д.
   Затем В. И. Ленин спросил меня:
   "А вы первым полетите?"
   Я ответил, что иначе и не мыслю, так как должен показать пример, а после меня смело полетят другие.
   В конце беседы Владимир Ильич крепко пожал мне руку, пожелал успеха в работе и обещал поддержку..."

V

   В 1927 году в Москве, как мы уже знаем, открылась Интернациональная выставка моделей межпланетных аппаратов. В ней принял участие и Цандер. Целый стенд отвели его работам. Посредине стенда была укреплена модель самолета-ракеты – космического корабля, на котором Цандер предполагал прорваться к Марсу.

Самолет-ракета системы Цандера

   Интерес к идеям межпланетных перелетов в те годы все возрастал. Многотысячные толпы заполняли залы, где шли диспуты с участием иностранных и советских ученых. Стали издаваться книги о космических путешествиях. Киевский летчик Вилье объявил, что он будет на Луне в 1927 году. В газетах появляется статья о том, что американский ученый Годдард уже послал снаряд на Луну, но пока еще без человека. Потом появляется другая статья, которая опровергает предыдущую.
   Цандер выступает на диспутах, сотрудничает в журналах, рассказывает, убеждает.
   И вот в 1931 году общество Осоавиахим создает секцию реактивных двигателей. Вокруг секции стали объединяться специалисты, ученые, изобретатели, которые прежде работали в одиночку. А в 1932 году при секции была создана ГИРД – группа, изучающая реактивное движение.

VI

   Садово-Спасская, дом 19. Огромный, запутанный двор, разделенный на части многоэтажными корпусами. Где-то здесь, в одном из подвалов, находилась мастерская ГИРДа.
   Я долго брожу по двору, расспрашиваю старушек, управдома; никто ничего не помнит. Наконец – есть! Нашелся человек, пенсионер-учитель. Он ведет меня в самый угол двора. Вот низкий вход, пять подвальных окон, лестница вниз. Да, это и есть тот самый подвал, где были сделаны первые советские ракеты на жидком топливе.   

Садово-Спасская, дом 19

   Тут Цандер проводил дни и ночи, подбадривая гирдовцев: "Ничего, все равно скоро на Марс!" Тут гирдовцы заложили основы советского ракетостроения, советской ракетной науки – и теперь наши ракеты летают дальше, точнее всех прочих, поднимают самые большие грузы. Кто были эти люди?
   Вот один из них. Леонид Корнеев, главный помощник Цандера, инженер, только что перед вступлением а ГИРД окончивший институт.
   Он не был так молод, как нынешние выпускники ВУЗов. Во времена гражданской войны он командовал красногвардейским полком, потом партизанским отрядом. Как-то, уже студентом, Корнеев случайно прочел в библиотеке брошюру Циолковского "Мысли о межпланетном полете". Через несколько дней, прочитав все, что можно было достать по вопросам астронавтики, дипломант Корнеев решил посвятить себя космическим полетам.
   Осенью 1931 года он поехал в Калугу к Циолковскому. Два дня провел Леонид у Константина Эдуардовича, в его деревянном домике, заваленном чертежами и моделями. Просматривал листочки с расчетами, гулял вместе с Циолковским по узеньким калужским улицам. Обедал за огромным дощатым столом – за этим столом помещалась вся семья Константина Эдуардовича: четыре дочери, зятья, внуки. Уезжая, Корнеев дал Циолковскому слово, что будет заниматься ракетами. Вернувшись в Москву, Корнеев разыскал Цандера и вступил в ГИРД.

VII

   Основной задачей группы было создание жидкостного ракетного двигателя ОР-2.

Гирдовцы. Слева направо (стоят): С. П. Королев, Н. И. Ефремов, Л. С. Душкин, Л. К. Корнеев, И. И. Хованский; (сидят): Б. В. Фролов, Л. И. Колбасина, К. К. Федоров, Н. Н. Краснухин, А. К. Полярный, М. Г. Воробьев. 25 ноября 1933 г.

   Гирдовцам, как и всем первооткрывателям во все времена, приходилось идти вперед почти вслепую, на ощупь. Вопрос налезал на вопрос, проблема сталкивалась с другой, еще более сложной, иногда казалось, что работа зашла в тупик, что надо бросать, никакого выхода нет и не будет.
   Хуже всего было с деньгами. Осоавиахим – общественная организация – не мог выделить ГИРДу необходимые средства.
   Даже зарплата гирдовцев была в два раза меньше, чем та, что получали инженеры на производстве. Кто-то в шутку так расшифровал слово ГИРД: Группа Инженеров, Работающих Даром.
   Однажды выяснилось, что детали на ракете нужно запаивать серебром. Денег на серебро не было. На следующий день гирдовцы собрали принесенные из дому серебряные ложки, рюмки, нательные крестики и расплавили все это в тигле. В другой раз потребовались специальные резцы, а на покупку их в кассе ГИРДа денег не хватало. Узнав об этом, Фридрих Артурович вынул 20 копеек и положил на стол. "Придется собрать на резцы, – сказал он улыбаясь, – иначе мы не полетим на Марс". С шутками и смехом гирдовцы собрали деньги.
   Пять месяцев не действовал ни один двигатель: аппараты взрывались, плавились, распадались на куски. Иногда подвал наполнялся клубами густого ядовитого дыма, дым поднимался вверх по лестницам, забирался в квартиры.
   Испуганные жильцы с криками "Горим, горим!" выбегали во двор, из подвала выходил Цандер, извинялся и успокаивал перепуганных людей. Дым рассеивался, и гирдовцы, вздохнув по поводу очередной неудачи, снова приступали к работе.

VIII

   В августе 1932 года проектирование двигателя ОР-2 закончилось. Необходимо было подготовить огневые испытания, то есть опробовать двигатель в действии. Партийное бюро группы приняло решение объявить штурм.
   Работали буквально сутками напролет. Сам Фридрих Артурович помогал всем, в самых трудных местах. Иногда он спал тут же в подвале, примостившись на топчане.

Есть ГИРД-Х!

   Он так измотался и похудел, что однажды гирдовцы поставили ему ультиматум: или он пойдет домой и хорошенько отдохнет, или они все прекращают работу. Фридрих Артурович согласился и ушел. Часа через два рабочие наладили устройство, над которым бились уже несколько суток. Громкое "ура" прокатилось по подвалу, и вдруг в углу, возле вешалки, раздался какой-то странный грохот. Все бросились туда; оказалось, это упал топчан, на котором устроился Фридрих Артурович вместо того, чтобы пойти домой. Услыхав крики, он вскочил и нечаянно опрокинул свою самодельную постель.
   Огневые испытания двигателя прошли удачно, и ГИРД приступил к созданию первой ракеты на жидком топливе. Ракету назвали ГИРД-Х.
   Как раз в эти дни Цандер почувствовал сильное недомогание. Сказались голодные годы гражданской войны, переутомление последних лет, – по настоянию врачей он уехал в Кисловодск. Видимо, в дороге он заразился тифом и в санаторий прибыл тяжело больным. 23 февраля 1933 года Фридрих Артурович скончался. Было ему сорок четыре года.
   Перед смертью он написал гирдовцам письмо и закончил его призывом: "Вперед, товарищи, и только вперед! Поднимайте ракеты все выше и выше, ближе к звездам!"
   А 25 ноября того же года двухметровая ракета ГИРД-Х взлетела в воздух и, набирая скорость, пропала в облаках.

IX

   И вот теперь, когда все новые и новые космонавты отлетают в просторы Вселенной, мы должны особенно низко поклониться памяти Циолковского и Цандера, с особенной гордостью произнести имя маленькой мастерской, обитавшей в темном московском подвале – ГИРД.
   Они были первыми из первых! Они были пионерами, а что может быть прекраснее такой участи? Они подготовили человечество к одному из величайших свершений – к прыжку в космос.