Великий песенник Франции (о Пьере Жане Беранже)

   Пьера Жана Беранже называют великим песенником Франции. Он не был знаменитым певцом, не выступал публично, пел только в домашнем кругу, перед своими друзьями. Но он сочинял песни, которые пела потом вся Франция.
   Беранже родился в Париже в 1780 году.
   «Если бы люди сами себе выбирали колыбель, – писал он в своей автобиографии, – я непременно выбрал бы Париж, который еще до нашей великой революции был городом свободы и равенства...»
   Очень важно запомнить это время и место рождения, потому что поэт – всегда сын своего века и своей страны. Беранже, родившийся на десять лет раньше или позже, был бы человеком другой поэтической судьбы.
   Итак, он родился в 1780 году, накануне падения старого режима во Франции; его детство и юность прошли в годы народных волнений. Девятилетним мальчиком с крыши пансиона, где он учился, он видел разрушение Бастилии, крепости-тюрьмы, оплота королевской власти. Утром 14 июля 1789 года народ овладел Домом инвалидов, захватил пушки и пороховой погреб. Вооруженная толпа двинулась к Бастилии. Начался штурм. Солдаты перешли на сторону народа, и участь крепости была решена. 14 июля было днем первой победы французской революции. До сих пор это национальный праздник во Франции. Спустя сорок лет, в годы реакции, Беранже, верный своим революционным убеждениям, был заключен в тюрьму. Здесь он написал свою знаменитую песню – «Четырнадцатое июля».

Как ты мила мне, память, в заточеньи!
Ребенком я услышал за собой:
«К оружью! На Бастилию! Отмщенье!
В бой, буржуа! Ремесленники, в бой!»
Покрыла бледность щеки многих женщин.
Треск барабанов. Пушек воркотня.
Бессмертной славой навсегда увенчан
Рассвет того торжественного дня,
Торжественного дня.

................................................

На следующий день учитель рано
Привел меня к развалинам тюрьмы.
«Смотри, дитя! Тут капище тирана,
Еще вчера тут задыхались мы.
Но столько рвов прорыто было к башням,
Что крепость, равновесья не храня,
Сдалась при первом натиске вчерашнем.
Вот в чем урок торжественного дня,
Торжественного дня».

   14 июля – для Беранже не только живое детское воспоминание, но на всю жизнь символ народного единства в борьбе, вера в силу народа.

Свобода! Голос мой не будет изгнан.
Он и в цепях не отнят у меня.
Пою тебя! Да обретет отчизна
Зарю того торжественного дня,
Торжественного дня.

   В этом – весь Беранже, сын своего времени, дитя французской революции, верный ее принципам всю свою жизнь.
   Конечно, не только эти первые детские впечатления определили путь Беранже, но и многое другое. Можно думать, что большую роль сыграла в его воспитании та своеобразная школа, в которую он поступил в 1792 году, когда отец взял его из «беспокойного Парижа».
   Это была школа, основанная одним из членов Законодательного собрания, ревностным учеником французского философа-просветителя Жана Жака Руссо. Это была маленькая республика, управлявшаяся самими учениками. Они сами избирали из своей среды мэра, судью, сами следили за соблюдением дисциплины. У них было даже свое войско с выборными командирами, свой клуб; на его бурных заседаниях обсуждались политические события и присутствовали местные граждане. Здесь Беранже научился выступать публично. Его часто избирали председателем клуба, от лица своих товарищей он приветствовал членов Конвента, приезжавших в город; он произносил речи в дни революционных празднеств, сочинял обращения к Конвенту и Робеспьеру. Школу эту скоро закрыли. Но для Беранже она была первой ареной общественной деятельности: там он учился законам своей страны, там у него появился интерес к политике, там он получил настоящее республиканское воспитание.
   Шли годы. Беранже так и не удалось получить законченного образования. Он испробовал множество профессии: был «мальчиком» в деревенском трактире своей тетки, учеником у золотых дел мастера, писцом у нотариуса, наборщиком в типографии, выдавал книги в читальне. Он долго бедствовал, и лишь в 1809 году ему удалось получить скромное место в канцелярии Парижского университета, которое давало ему небольшой заработок.
   Писать Беранже начал рано, но не сразу нашел свое подлинное призвание. Он писал в старинном роде – героические поэмы, идиллии, комедии – и не скоро понял, что дело его жизни – песня.
   Веселый французский народ всегда любил песню. Еще в средние века Франция славилась своими народными певцами – менестрелями. Но в XVII–XVIII веках песня была оторвана от народа. Придворные поэты приспособили ее к салонам аристократического общества, превратили ее в легкомысленные куплеты, воспевающие вино и любовь. В эпоху революции вновь возродилась массовая песня. В 1792 году, когда революции угрожала смертельная опасность, была создана «Марсельеза», ставшая революционным гимном не только для французов. Ее написал саперный офицер Руже де Лиль. Не меньше «Марсельезы» народ любил другую песню – «Карманьолу».
   Во время Наполеона поэты и музыканты сочиняли торжественные песни в честь его побед. Это были славильщики императора, они получали за свои оды и марши деньги, чины, ордена.
   И вдруг в 1813 году появилась песня Беранже «Король Ивето». Это была ироническая песня о никогда не существовавшем короле – добряке, простаке, веселом выпивохе, не стремившемся завоевывать чужие страны, не обременявшем страну налогами; кружка пива с бочки – единственное, что он требовал себе.

Он отличный был сосед:
Расширять не думал царства
И превыше всех побед
Ставил счастье государства.
Слез народ при нем не знал;
Лишь как умер он, – взрыдал
Стар и мал...
Ха-ха-ха! Ну, не смешно ль?
Вот так славный был король!

   Франция, уставшая от разорительных войн Наполеона, сразу подхватила эту песню. Беранже, раньше известный лишь небольшому кружку друзей, стал популярен во всей стране.
   Именно теперь он почувствовал силу своего песенного дара, и с тех пор в его песнях уже уверенно звучит голос гражданина. Он стал национальным поэтом Франция, выразителем ее народного характера, он вывел песню из круга богатых, знатных и образованных людей и перенес ее в среду народа. Песня Беранже злободневна по содержанию, она живет интересами народа и, сохраняя веселое добродушие, свойственное французам, поднимает большие общественные вопросы. Она проста по языку, близка к народной речи, в ней слышится и чувство человеческого достоинства, гордость простого человека и насмешка над богатыми и знатными.
   Когда Наполеон пал и при помощи иностранных государств во Франции снова воцарилась старая династия Бурбонов, сотнями стали возвращаться обратно в свои поместья эмигрировавшие во время революции дворяне и аристократы-вельможи. Они жаждали вернуть свои земли, свои богатства и чины. Беранже в своей песне «Маркиз де Караба» зло высмеял их:

Задумал старый Караба
Народ наш превратить в раба.
На отощавшем скакуне
Примчался он к родной стране.
И в старый замок родовой,
Тряся упрямой головой,
Летит сей рыцарь прямиком,
Бряцая ржавым тесаком.
Встречай владыку, голытьба!
Ура, маркиз де Караба!

   Король Карл X выплатил этим «маркизам де Караба» миллиард франков за «убытки, понесенные ими от революции».
   Это легло тяжелым бременем на французский народ, и запуганные террором французы теперь по-иному вспоминали о Наполеоне.
   Беранже в борьбе с Бурбонами прославлял теперь имя Наполеона как символ былой славы Франции.
   Песня Беранже «Старый капрал» дает образ мужественного наполеоновского солдата, который идет на расстрел за то, что он убил королевского офицера.
   Беранже много сделал для свержения Бурбонов: он боролся с влиянием духовенства, он был активным участником революции 1830 года. «Песни Беранже, – говорит французский поэт Ламартин, – были теми патронами, которыми народ стрелял в июньские дни».
   Свободный и независимый, Беранже был совестью французского народа.
   Примечательно, что именно Беранже довелось оказать помощь старому, уже позабытому в то время, почти нищему автору «Марсельезы» Руже де Лилю и молодому парижанину Эжену Потье, будущему автору «Интернационала».
   Беранже любил Францию как страну свободы, ей посвятил он свои песни.
   Но песни Беранже близки и дороги народам всего мира, всем людям.